Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

Серый цвет его глаз превратился в туман. В ушах шумело. Нотт мягко скользнул языком между не слишком уж и плотно сомкнутых губ, вовлекая её в поцелуй. Малфой не двинулся с места, не сказал ни слова, просто поднёс сигарету ко рту, глубоко затянулся и выпустил густое облако сизого дыма. Так многозначительно курить умел только он. С неотвратимой медлительностью, словно палач, выходящий на плаху и неспеша раскладывающий пыточные принадлежности.

И Гермиона разозлилась. Он думал её запугать своим лживым спокойствием и молчанием? Да что этот Хорёк о себе возомнил? Надоело!

Повинуясь какому-то сумасшедшему порыву из смеси ярости и отчаяния она несмело приоткрыла рот и плотнее соприкоснулась с чужими горячими губами. Мягкими, слегка более полными, чем у Драко, и более нежными. Со вкусом табака и ежевичного вина. Алкоголь в её крови вытеснился адреналином. Ей самой захотелось хорошей, громкой ссоры, чтобы выместить на нём всю свою злость и боль. Не спуская глаз с Малфоя, она вобрала в рот нижнюю губу Нотта и прижалась к нему всем телом, запустив пальцы в его шелковистые кудри. Поцелуй с Тео был осторожный, неловкий, Гермиона почти не отвечала на ласку, внимательно следя за мимикой Драко. Которой совсем не проявлялось. Он сидел неподвижный, как камень, и это злило её ещё больше. Ну, давай же, взорвись, закричи!

Малфой тяжело сглотнул. В его глазах мелькнуло что-то такое, напоминающее отблеск серой стали топора на свету. Ей показалось, что он сейчас возьмет поудобнее эту сигарету и потушит окурок в чьём-нибудь глазу, например, Тео. Но секунды шли, а Малфой всё продолжал сидеть, облокотившись спиной на кресло, подчёркнуто-расслабленно курить и останавливать их, видимо, не собирался.

Гермиона несколько раз моргнула, сбрасывая наваждение. Что они натворили? Не дождавшись желаемой реакции, этот её странный импульс так же быстро погас, как и загорелся, и ей резко захотелось бежать. Это всё большая ошибка! Она повернула голову вбок, прерывая поцелуй, и отодвинулась подальше от Тео, с каждой секундой острее осознавая, что именно они сейчас натворили. Гермиона коснулась кончиками пальцев припухших губ и почувствовала, как на шее выступил холодный пот. Чёрт. Это было глупо.

— Мне всё ещё хочется переломать тебе пальцы и вырвать язык, — мягким до мурашек голосом произнес Малфой и посмотрел в сторону ухмыляющегося Теодора. — А тебя поставить на колени и хорошенько отшлепать, — он внезапно улыбнулся им обоим одними уголками губ, но его взгляд при этом оставался странным. Тёмным, голодным и пугающим. Казалось, он уже подлил им яд и теперь наслаждался предвкушением их долгой, мучительной смерти. — Вкусно?

Нотт невозмутимо протянул ему бутылку.

— Сам попробуй.

Драко кинул сигарету в пустой стакан поблизости, и та с шипением погасла. Гермиона в замешательстве проследила за тонким дымком, не совсем представляя, чего им теперь ожидать. Малфоя предугадать было сложно, за всё время он так и остался для неё книгой, написанной на странном языке. Драко мог накричать на неё на пустом месте, но в следующий раз проявить неожиданную заботу, он мог искалечить Теодора, а потом поставить всё на кон ради его спасения. Нет, Малфой был собран не из льдышек, а из глупых противоречий, казалось, он просто заблудился в себе и сам не знал, как поступит в следующий момент…

Драко проигнорировал протянутое ему вино и в один грубый рывок подтянул Гермиону к себе. Она только и успела, что издать растерянный звук и вцепиться пальцами в твердые плечи, чтобы не потерять равновесие. Он прижался губами к её, властно размыкая своим языком. И у неё захватило дух. Второй поцелуй оказался жадным, почти неконтролируемым. Его взгляд — мутным, рассеянным. У Теодора губы были полнее и мягче. Малфой целовал жёстко, бескомпромиссно, будто желая подчинить. Ей не хватало воздуха, и она попыталась вдохнуть его через рот, но Драко лишь сильнее прижался к ней, закрывая собой всё. И непонятно: наказывал он или ласкал. Жёсткие губы, острые края зубов, до боли впивающееся в тонкую кожу. Солёный вкус крови, перекрывающий сладость ягодного вина. Малфой целовался настолько плохо и больно, что это казалось почему-то хорошо.

Не разрывая поцелуя, он толкнул её, укладывая на спину, и тут же прижал к полу своим телом. Запах неизменного цитруса ударил в нос. Он не оставил ей свободного воздуха и места. Она только сейчас осознала, как сильно и страстно хотел её Драко.

Малфой был тяжёлый и горячий… везде. Его руки алчно блуждали по её телу, металлический замочек ширинки больно царапнул кожу ноги в том участке, где платье задралось, и Гермиона почувствовала, как в бедро упирается его твёрдый стояк. Она запоздало вспомнила, что белья не надела. Если подол задерётся еще выше, они все увидят это… Сейчас разумнее было бы остановиться. Им всем.

Грейнджер повернула голову вбок, уворачиваясь от поцелуя, и растерянно взглянула на Тео. Он потягивал вино и следил потемневшими глазами за руками Драко. Что сквозило в его взгляде: ярость или похоть — она не знала. Как только её угораздило оказаться в такой ситуации?