Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

Тео открыл одну бутылочку, поднёс к носу и, удовлетворённо хмыкнув, вылил себе на ладонь золотистую, словно цветочное масло, жидкость. Гермиона настолько привыкла видеть его в одежде с длинными рукавами, что сейчас не могла отвести взгляд от напряжённых мышц, стройного тела, обезображенного шрамами. Но они её совсем не отталкивали. Наоборот, хотелось провести по каждому пальцами. Она поймала себя на мысли, что любуется им. Тем, как он двигался, тем, как он улыбался, тем, как играли солнечные лучики в его волосах. Тео нанёс масло себе на плечо и начал медленно растирать по коже. В свете блеснул, привлекая внимание, фамильный перстень, и эта деталь ей совсем не понравилась. Маленький платиновый ободок, который напоминал, насколько велика между ними пропасть.

Ей не стоило забывать, кем они были на самом деле. Она разомкнула губы, собираясь сказать ему «всё кончено», но вместо этого тяжело вздохнула, крепче обняв руками колени. Слова никак не шли с языка.

Всё кончено, всё кончено, всё кончено, всё кончено.

Два слова — это так просто. Теодор бросил на неё беглый, насмешливый взгляд, от которого в животе словно затянулась тугая петля. Гермиона, будто под Империусом, придвинулась к нему поближе, удобно устроилась между его ног и прижалась спиной к груди.

С другой стороны, может, стоило дождаться Драко? Не говорить же всё по два раза?

Она расслабленно откинула голову ему на плечо. Нотт приятно пах сладким миндалём и фрезией. Одной рукой он обнял её за талию, а вторую расслабленно положил на бортик. Гермиона задумчиво провела пальцами по выступающим венам предплечья, отметив, что Тео больше не вздрагивал каждый раз, когда она до него дотрагивалась. За окном медленно кружились белые снежинки и качал деревья ветер. Они лежали вдвоём в горячей ванне, обнажённые, прижимающиеся друг к другу, и им было так уютно и тепло, что хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно.

— И что дальше? — тихо спросила она, задумчиво обводя металлический ободок обручального кольца на его пальце.

Вчера она устала настолько, что просто уснула прямо посреди обсуждения новости о возвращении Долохова. Кажется, Драко доказывал, что медальон искать смысла не было, стоило просто отослать ему шкатулку и сказать, что если кто-то из них пострадает, то крестраж будет уничтожен. Теодор же с этим согласен не был. Парни спорили весь вечер, но наверняка пришли между собой к какому-то решению, и ей хотелось знать, к какому.

Нотт устало вздохнул. Судя по всему, он не слишком желал разговаривать.

— А дальше, Грейнджер, ты будешь послушной девочкой, — Тео провёл второй рукой по её животу вниз, и она плотнее свела ноги, но он упрямо развёл ей колени и усадил поудобнее для себя. — Дальше ты не будешь высовываться. Тихонько заляжешь на дно. Даже лучше, если просто останешься здесь.

На последнем слове он провёл кончиками пальцев по половым губам, и она задержала дыхание, ожидая его дальнейших действий. Которых не последовало. Тео был расслаблен и по-сонному ленив. Она чувствовала спиной, как равномерно и спокойно вздымается его грудь. Так, словно он вот-вот собирался уснуть.

— Вы решили, что я буду сидеть и ждать, когда кто-нибудь навестит меня? — она сама сдвинула бёдра навстречу его пальцам. Вчерашнее ощущение недостаточности и незавершённости вновь наполнило всё тело.

Мерлин, да она сама себя вела, как одержимая. А как же её «никогда» не проявлять инициативу первой? Мужчина должен добиваться…

Тео прижался губами к её шее, слегка прикусив, и она кожей почувствовала его улыбку. Длинные пальцы ласково скользнули вдоль изгиба половых губ, невесомо погладив, но он всё ещё не собирался ничего всерьёз предпринимать. Гермиона разочарованно простонала и направила его ладонь на нужное место сама.

— Ты же будешь очень послушной девочкой? — тихо прошептал он, и от одного звука его голоса у неё в низу живота словно вспыхнул пожар.

Его палец мягко очертил восьмёрку вокруг клитора, посылая по телу лёгкую волну возбуждения.

Гермиона закусила губу, ей малодушно захотелось согласиться и сказать, что будет самой хорошей и послушной, лишь бы он не останавливался. Только это было бы неправдой, а врать она совсем не любила.

— Мне нельзя здесь оставаться. Я сейчас живу у Невилла, он будет волноваться, — Грейнджер слегка подалась бёдрами вперёд, желая больших ощущений, но его пальцы резко замерли, оборвав тонкое, гипнотическое наслаждение.

Она в недоумении взглянула на Теодора через плечо. Его лицо стало каким-то отстранённым, и только в этот момент до неё дошло, как странно прозвучала эта фраза. «Живу у Невилла». Нотт вряд ли знал, что их связывало с Лонгботтомом. Её губы непроизвольно растянулись в улыбке. Тео становился невероятно милым, когда ревновал. Гермиона закусила губу, чтобы не улыбнуться.

— Невилл — мой друг, коллега и просто хороший парень, — она вновь откинула голову ему на плечо и положила свою руку на его, побуждая продолжить начатое. Внизу живота всё пульсировало и требовало прикосновений.