Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

— Блейз Забини и его режущее, — он смахнул со штанин невидимые крошки, чтобы как-то скрыть нервозность: произнести это имя вслух оказалось всё так же горько. — Промахнулся и чуть не отрезал мне ногу. Крови было м-м-м… — он блаженно прикрыл глаза, вспоминая эту картину. — Я неделю не мог ходить, а он таскал мне в комнату огневиски и книжки, мы пили и играли в шахматы… Потом я ходить смог, но не захотел. Блейз всё продолжал со мной возиться и развлекать. Мы отлично провели время. Но когда до него дошло, что я симулирую, то он пришёл в бешенство. Даже не знаю, зачем было так бурно реагировать, — на его губах плясала тень улыбки. — Блейз хлопал дверьми и орал так, что все эльфы попрятались, а потом несколько часов не отзывались.

Драко искренне тепло улыбнулся воспоминаниям и замолчал. Смотреть на Грейнджер не хотелось. Блейз Забини перерезал вены в плену у Ордена Феникса. И она, скорее всего, это тоже знала.

На некоторое время повисла тишина.

— Я один раз упала с крыши прямо на него, — её голос звучал неуверенно, будто бы она ещё сомневалась, стоит это рассказывать или нет. — Это было в разрушенной церкви, нас застали врасплох…

На слове «врасплох» Драко не удержался и громко фыркнул. Их небрежное «врасплох» всегда являлось чёткой, красиво выверенной операцией. Грейнджер смерила его грозным взглядом и продолжила:

— Нужно было как-то добраться до границы антиаппарационного барьера. И я решила уйти поверху, но всё оказалось прогнившим, старым… Деревяшка рассыпалась под ногами… Представляешь, он просто стоял, смотрел по сторонам и тут — хоп! — я с небес. С него даже маска слетела от удара. Видел бы ты его глаза. Больше размером стать было просто невозможно. Хорошо, невысоко забралась, второй этаж, удачно, в общем, приземлилась… — Гермиона тяжело вздохнула, упёрлась взглядом в кулак, сжимающий булку, и еле слышно добавила: — А он меня отпустил.

Малфой запрокинул голову и неожиданно разразился раскатистым, громким смехом. Добряк Блейз. Вечно ты всех их выпускал. «Это фигня, Драко, вся эта война и игры в пленных, так просто не должно быть». Тебя, друг, не отпустил никто. Его смех угас так же внезапно, как и начался. Настроение снова скатилось к нулю.

— Меня один раз отпустил Гарри Поттер, — он произнёс это как можно беззаботнее, но ему отчаянно хотелось всадить острую иглу в её больное место и посмотреть, как эта девочка страдает без своего обожаемого шрамоголового.

— Он не мог!

— Ещё как.

— Ты врёшь, — она упрямо поджала губы.

— Вот и нет, — Драко посмотрел ей в глаза и немного улыбнулся, ровно настолько, чтобы продемонстрировать некоторое подобие дружелюбия. Было интересно, проглотит ли она наживку и задаст ли правильный вопрос.

Грейнджер медленно убрала недоеденный бутерброд в пакет, откинулась на спинку сиденья и мягко улыбнулась

— Ладно, Гарри действительно мог, — с такой теплотой и любовью она произнесла это имя, что Драко захотелось заткнуть ей рот ладонью и до боли сжать щёки пальцами. Гермиона улыбнулась ещё шире, что-то вспоминая. — Но Рон бы точно так не стал делать. Попадись ты Рону, то однозначно съел бы ведро слизняков.

Он всем телом откинулся на спинку сиденья, расслабленно закинул левую руку себе за голову — такой простой, невзрачный жест — и невинно произнёс:

— О, не сомневаюсь, Уизел вечно мне завидовал в школе.

Давай, Грейнджер, вспыхни.

Она медленно перевела взгляд на его руку, непроизвольно скривилась и отвернулась, чтобы не видеть метки. У Драко пробежала лёгкая мысль, что когда-нибудь заставит её облизать каждый чёрный изгиб. Он потёр переносицу, прогоняя лишнее из головы.

— Малфой, ты действительно считаешь, что тебе все завидовали? — в её голосе уже были слышны раздражённые нотки.

— А то! Помнишь, когда я обошёл тебя на зельеварении? Видела бы ты своё лицо, — он выпятил нижнюю губу и скривил брови, изображая обиженную физиономию.

— Потому что Снейп твой крёстный! — Золотая девочка, похоже, искренне в это верила и не могла допустить, что он был в чём-то лучше неё. Она в защитном жесте скрестила руки на груди и неосознанно надула губки. Это его позабавило. Да, да, именно такое выражение он сейчас и изображал.

— О, Мерлин, Грейнджер, неужели ты до сих пор считаешь себя умнее всех? — он задорно, совсем по-мальчишески рассмеялся. — Или кроме тебя никто ни на что не способен?

— О, я прекрасно представляю, на что ты способен.

— Ошибаешься. Снова.

—У-у-у, — она завыла на манер призрака, — злой и страшный Пожиратель смерти. Тобой только детей пугать. Только знаешь что? Я тебя не боюсь!

—Так по-твоему, я страшный? — невинно поинтересовался он, а в мыслях пронеслось удовлетворённое «Боишься, ещё как боишься».

Грейнджер закатила глаза и сокрушённо провела ладонью по лицу.

— Какой же ты самовлюбленный павлин.