Мы все умрём. Но это не точно (СИ)

— Ты хорошая девочка, Гермиона, но я должна тебя предупредить — никаких мужчин, — ангельским старушечьим голосом говорила она, каким только псалмы на небесах петь. — Я не одобряю связь без брака и не потерплю этого под крышей своего дома.

— Да, мисс Аддерли, с этим не будет проблем, — сказала ей тогда Гермиона, а через четыре дня притащила тело Пожирателя смерти и оставила его в ванной. Ну, про трупы мужчин мы же не договаривались, правда, мисс Аддерли?

Она вновь вздохнула и сделала несколько шагов по комнате. Её каблуки звонко простучали по мраморному, бесконечно-чёрному, как надежды на спокойный выходной, полу. Взгляд невольно зацепился за колдографию в большой красивой раме. Единственное яркое пятно во всём интерьере — Нарцисса и маленький Драко в цветущем весеннем саду. Пёстрый фон из разноцветных цветов и счастливые улыбки на их лицах. Мать нежно прижимала сына и окидывала его беловолосую макушку любящим, ласковым взглядом. Маленький Драко забавно морщился и жался щекой к её плечу.

— Я думала, ты жил в меноре, — медленно проговорила она, разглядывая картину. Столько тепла и нежности сквозило в этом одном-единственном кадре, что в глазах слегка защипало. Для неё Нарцисса была незнакомым холодным человеком, матерью ужасной школьной занозы, и она никогда не задумывалась, что для кого-то она являлась целой вселенной, миром. Который теперь погас. И всё, что осталось, — лишь слабый отблеск её огромной любви к сыну, пойманный на одно-единственное фото. Исчезнет оно — никто, кроме Драко, и не вспомнит про тёплый, безграничный космос в её глазах.

Гермионе внезапно самой остро захотелось обнять маму и папу, как в детстве, просто прижаться, уткнуться носом и почувствовать, что они рядом. Что у неё всё ещё есть семья… но они теперь были друг другу чужими людьми… «Зато живые» — мелькнула горькая мысль, и она с тоской отвела взгляд от фото матери и сына. Только вот острое чувство одиночества никуда не исчезло.

Малфой тем временем активно возился в шкафу и выкидывал вещи прямо на пол: ботинки, бельё, рубашки — всё какое-то бесцветное, уныло-монохромное. Вокруг него уже валялась целая груда всевозможного тёмно-серого барахла, а он всё продолжал выбрасывать с полки новые и новые вещи.

Наконец Драко громко выдохнул и извлёк из шкафа чёрный лакированный футляр. Его лицо моментально просветлело, будто бы на него снизошла вся благодать мира. Он щёлкнул изысканным золотым замочком и достал новую, гладкую палочку, а сам футляр небрежно отшвырнул на пол, потеряв к нему всякий интерес.

— О, да-а! Уже подумал, что при обыске изъяли, — Малфой самозабвенно прикрыл глаза. Нежно, словно возлюбленной, промурлыкал что-то своей палочке и сделал лёгкий взмах. Идеальная стойка, прямая спина и мягкий изгиб руки. То, как он изящно двигался, почему-то сейчас смотрелось действительно красиво, словно художник взмахом кисти писавший узор.

Гермиона зачарованно наблюдала за этим нежным воссоединением волшебника и палочки: разбросанные вещи медленно возвращались в шкаф, а по воздуху проплыла большая кожаная сумка и приземлилась в центре. Драко вальяжно расхаживал по квартире, посылая в воздух те или иные предметы. Повсюду левитировали чёрные рубашки, ботинки, какие-то бутылочки, ремни, брюки, и всё это исчезало в сумке. Видимо, истосковавшись по магии, он решил абсолютно всё делать при помощи заклинаний. И Гермиона решила, что сейчас, пока он так занят, самый удачный момент, чтобы исследовать остальную часть квартиры. Интересно, мог ли крестраж всё-таки находиться у него?

Она незаметно двинула своей палочкой.

Акцио диадема Кандиды Когтевран.

Ничего. Но, проверить стоило.

Стараясь не шуметь, она прошла по коридору, толкнула первую дверь — и сразу же спальня. Большая кровать, гигантские панорамные окна, много света. По комнате сложно было сказать, кому она принадлежала, и тем более Гермиона никогда бы не подумала, что Пожирателю смерти. Где пыточные приспособления, цепи или железная дева?

Грейнджер шагнула внутрь и аккуратно присела на широкую двуспальную кровать. Мерлин, какая же мягкая! Утонуть и забыться вечным сном. На такой, наверное, снится, что гуляешь босиком по облакам. Она расслабленно откинулась на спину и закрыла глаза. Было невероятно мягко и удобно, а от простыней даже приятно пахло свежестью и жасмином. Похоже, кто-то всё-таки присматривал за его квартирой. И что этот кто-то скажет, когда увидит по-хозяйски развалившуюся Гермиону?

А, плевать!

В прошлом она так часто спала на твёрдой земле, что забыла, как можно лежать на чём-то столь мягком, поэтому Гермиона просто устроилась поудобнее, утопая в тёплой пуховой перине. Как же ей сейчас хотелось спать! Эта ночь была тревожной и безумной, она вновь проснулась в холодном поту и потом никак не могла уснуть. Хотя, может, всё же могла, но просто боялась. И теперь стоило ей прикрыть глаза, как вновь воскрес страх и ночное наваждение: лето, временное убежище Ордена на Лайм-стрит…

***

— Конфринго! — она помнила голос Лаванды как наяву. Он был слышен даже на втором этаже дома.