Мы всегда жили в замке

Ширли Джексон Мы всегда жили в замке

Shirley Jackson

WE HAVE ALWAYS LIVED IN THE CASTLE

© Shirley Jackson, 1962

© Перевод. Е. Елистратова, 2019

© Издание на русском языке AST Publishers, 2020

1

Меня зовут Мэри-Кэтрин Блэквуд. Мне восемнадцать, и я живу с сестрой по имени Констанс. Я часто думала – будь удача хоть немного на моей стороне, я могла бы родиться оборотнем, ведь мои средние пальцы на руках одинаковой длины. Но приходится довольствоваться тем, что есть. Я не люблю мыться; и собак, и шум. Люблю свою сестру Констанс, Ричарда Плантагенета и бледную поганку, смертельно ядовитую Amanita phalloides. Всех прочих членов моей семьи давно нет в живых.

В последний раз, когда я бегло просматривала библиотечные книги на кухонной полке, срок их сдачи вышел пять с лишним месяцев назад. Интересно, какие книги бы я выбрала, зная, что это в последний раз, что именно этим книгам суждено остаться на нашей кухонной полке навсегда. Мы редко переставляли предметы; семейство Блэквуд никогда не отличалось склонностью к переменам. Нам вполне хватало мелких и малозначащих объектов вроде книг, цветов и ложек, куда важнее было ощущение незыблемости того, что было собственностью Блэквудов. Мы всегда возвращали предметы на их законное место. Мы подметали пол под столами, стульями, кроватями, стирали пыль с картин и ламп, выбивали ковры; но оставляли вещи там, где они были. Так, черепаховая шкатулка на туалетном столике моей матери никогда не сдвигалась больше, чем на долю дюйма. Блэквуды всегда жили в этом доме, неизменно соблюдая заведенный порядок вещей. Когда очередной Блэквуд приводил в дом жену, ее вещам отводилось строго определенное место, и таким образом дом полнился и обрастал новым имуществом, мало-помалу превращаясь в твердыню, способную противостоять целому миру.

Эти книги я принесла домой в последнюю пятницу апреля. Пятницы и вторники были тяжелыми днями, потому что мне приходилось выходить в деревню. Должен же был кто-то ходить в библиотеку и в продуктовый магазин. Констанс никогда не покидала пределов сада, а о дяде Джулиане не могло идти и речи. Следовательно, отнюдь не гордыня дважды в неделю влекла меня в деревню, а простая потребность в книгах и пище. Зато, возможно, именно гордыня понуждала меня заходить выпить кофе у Стеллы, прежде чем вернуться домой. Я говорила себе, что нужно сохранять достоинство, и заходила в кафе, хотя мне ужасно хотелось бежать домой. С другой стороны, я ведь знала, что Стелла увидит меня, проходящую мимо, и, наверное, решит, будто я не зашла, потому что струсила. А вот этого я решительно не могла допустить.

– Доброе утро, Мэри-Кэтрин, – всегда говорила Стелла, протирая стойку мокрой тряпкой. – Как дела?

– Спасибо, очень хорошо.

– А Констанс, как она?

– Спасибо, очень хорошо.

– А он-то как?

– Лучше не бывает. Черный кофе, прошу вас.

Если в кафе входил кто-нибудь еще и присаживался за стойку, я с напускной неторопливостью бросала свой кофе и уходила, кивнув на прощание Стелле.

– Всего хорошего, – машинально бросала она вслед, когда за мной закрывалась дверь.

Книги я выбирала очень тщательно. Разумеется, у нас дома тоже были книги; в кабинете отца книжные полки занимали целых две стены. Однако я любила сказки и книги по истории, а Констанс нравились книги о еде. Дядя Джулиан ни разу не брал книг в руки, но он любил смотреть, как читает Констанс. Вечерами, перебирая свои бумаги, он, бывало, то и дело поворачивал голову, чтобы взглянуть на Констанс, и удовлетворенно кивал.

– Что ты читаешь, дорогая? Отраднейшее из зрелищ: женщина с книгой!

– Моя книга называется «Искусство кулинарии», дядя Джулиан.

– Восхитительно.