Мы встретились после смерти (ЛП)

Он пошел на звук, а помутненный разум призывал задуматься, каким найдут его холодное мертвое тело. Лицо покрывала недельная щетина, волосы всклокочены, а джинсы порваны, но не потому, что так модно. Он их разодрал, когда в дугу пьяный лез через забор. Но все это перестанет иметь значение, как только личинки начнут пожирать его мозг. Вряд ли их будет парить его небритость.

Туман в голове немного рассеялся, стоило осознать, что повторявшийся звук издавала снова и снова вонзавшаяся в землю лопата. Эта часть кладбища была исторической. Людей здесь давно уже не хоронили.

Эти люди... оскверняли могилы?

Слегка пошатнувшись, он ухватился за надгробие конца XIX века и внимательно вслушался в треп. Слов не разобрать, но Роберт сумел различить три мужских голоса с местным акцентом. На кой черт им понадобились останки какой-то покоившейся здесь знаменитости?

Роберт зарычал и вытер со лба выступивший, невзирая на холод, пот. Он понимал, что последнюю ночь стоило посвятить размышлениям, а не шпионить за какими-то извращенцами. Но он не развернулся и не ушел. Ноги тащили его вперед, он пробирался сквозь туманный мрак, прятался за высокими надгробиями и, чтобы избежать возможных препятствий, напрягал глаза. Бутылка виски, как и «глок», грела руку.

Три силуэта в тумане представляли собой жуткое зрелище: безликие тени молча работали лопатами, лишь два фонарика освещали старое захоронение и рассеивали мглу. В размытых лучах света мелькали джинсы, черно-белая фланелевая рубашка, заляпанная грязью парадная рубашка, но опознать мужчин у Роберта не выходило.

Как только троица закончила свое занятие, Роберт задумался о комьях, сваленных на гробы, о единственной пуле, о падении на два метра вниз навстречу смерти и о том, как его поглотит земля. Но мужчины понятия не имели, что Роберт прятался за каменным львом, установленным на чьем-то трупе. Туман в голове начал сгущаться, Роберт рухнул на колени и прислонился лбом к животному. С каждым глотком холод беспокоил все меньше — это подбадривало до такой степени, что веки начали тяжелеть.

Приглушенный вопль выдрал Роберта из безмятежного забытья. Взглядом он выискивал источник звука. Рядом с памятником виднелась огромная куча земли. Мужчины побросали лопаты и подняли огромный предмет, который Роберт до этого не замечал. Он что, уснул?

Он даже не успел задуматься, стоило вмешаться или нет, а повисшая тишина уже вогнала его в ступор. Крупногабаритная личинка в мешке или спальнике так отчаянно извивалась, что один из безликих ее выронил.

Раздался еще один приглушенный вскрик, и Роберт, несмотря на злость, начал трезветь. Будто панические завывания сумели вывести этанол из организма. Дыхание стало поверхностным, он спрятался за надгробием и наблюдал за сценой, что разворачивалась в освещенной лунным светом дымке.

Трое крупных сильных мужчин выбрали уютное местечко неподалеку от кустов в отдаленной части кладбища. Никто даже внимания не обратит, что в некоторых местах на могиле травы будет недоставать, да и это можно замаскировать гравием или камнями.

Один из троицы со всей дури пнул свою жертву, отчего Роберт вздрогнул.

— Завязывай, — прорычал мужчина.

Второй вытащил сигарету и покачал головой. На долю секунды оранжевый огонек осветил его лицо и тут же погас.

— Кража у мистера Вогеля приравнивается к смертному приговору.

Услышав имя, Роберт чуть не выронил бутылку. Оно настолько знакомо, что патологоанатом наверняка увидит его в виде клейма у Роберта на костях. Много лет назад Вогель предложил Роберту легкую жизнь — во всяком случае, на тот момент так казалось, а потом все полетело к чертям, земля треснула под ногами, все, чем Роберт дорожил, было предано забвению.

Только теперь до него дошло, что голоса были смутно знакомы. Все они походили на него — корни, благодаря которым Вогель рос, крепчал и раскидывал ветви по всему городу, — правда, были моложе и жаждали признания хозяина сильнее Роберта. Сам-то он уже давненько завязал с хладнокровными убийствами. Хотя события последних дней ставили под сомнение все, во что он верил.

Тошнота подступила к горлу. Роберт стиснул заднюю лапу каменного льва. Горечь, как колючая проволока, свернулась внутри, он глубоко дышал и каким-то образом умудрился удержать в себе виски и съеденные в баре орешки. Несколько лет он внушал себе, что все те люди, которых он грохнул в угоду Вогелю, сами напросились. Они сами приходили к ростовщику и принимали его условия. Поэтому должны были осознавать, какая участь их ждет, если они не расплатятся вовремя. Наверное, он даже убедил себя, что люди навлекли на себя несчастья, как только впутались в преступный мир, но, по правде говоря, большинство людей поступали так от отчаяния. Они не заслужили визита Роберта.

И сегодня они угостятся плотью Роберта в загробном мире.

Но не сейчас. Если Роберт должен погибнуть, то хотя бы последняя жертва Вогеля останется жить. Человек, что вспоминал бы о Роберте с нежностью, о мужчине, что спас его жизнь.