Мы встретились в Раю… Часть вторая

Но что-то приключилось. Тормоза
сознанье отпустили, и глаза
увидели: у крайнего окна
хорошенькая женщина стояла.
Гримасничая странно, без конца
меняя выражение лица,
воссоздавала, кажется, она
себя из неживого матерьяла.

Так за моментом утекал момент…
Но чей же, чей она корреспондент? —
я голову ломал. Ведь быть должна
какая-то разгадка этой сценке!
Бессмысленно кокетство со стеной —
необходим здесь кто-нибудь иной… —
и понял вдруг: иной — сама она
или, вернее, зеркало в простенке.

Хоть я решил задачу, все равно
глядел как зачарованный в окно:
то — думал я — она лицо свое
и городу, и миру подносила,
то — почему-то представлялось мне —
она позабывала об окне,
и зеркало являло для нее
сугубо притягательную силу.

А что поэт? — подумал я. А он
имеет над собой иной закон
иль, обрамлен в оконный переплет
в своей отдельной, замкнутой квартире,
пророка роль привычно полюбя,
рассматривает в зеркале себя
и, забываясь, все-таки живет
в случайно на него взглянувшем мире?..

133. ПЕЙЗАЖИ И НАСТРОЕНИЯ

* * *

Может быть, уставши, но скорей
горечь поражения изведав,
день разбился на осколки света,
вставленные в стекла фонарей.

Ночь торжествовала. Но жива
В недрах ночи, мысль о власти утра,
созревая медленно, подспудно,
отравляла радость торжества.

* * *

Мой Бог, откуда же взялась
такая лень, такая сонность,
как будто в тело невесомость
украдкой как-то пробралась.
А воздух плотен, как воздух,
и каждый звук весом, как сажа,
как будто техникой коллажа
овладевает сонный дух.
В огромном мире вне меня
рельефен, значим каждый атом,
и даже время — циферблатом —
наклеено на тело дня.

* * *

Между зимой и весной
в небе повисла пауза.
Между землею и мной
грязная речка Яуза.

Мутной воды испить
(полно! отсюда ль? этой ли?)
и обо всем забыть
(Яузою ли, Летой ли…).

Речка в глаза мои
катится все и катится.
Между рожденьем и
смертью тянется пауза.