Мы выбираем звезды

– Ты больше не сотрудник «Файербола». Мне будет не хватать твоего опыта, но переубеждать тебя я не собираюсь. Сдашь дела Барбаре Сарагоса.

– Уволен? – Бота даже привстал. Похоже, он решил, что ослышался. – Нет, сэр, не надо! Я же принес присягу! Вы всегда говорили, что мы люди вольные, но… Умоляю, сэр, не надо!

– Хороша она или плоха, это моя страна, так, что ли? – негромко спросил Гатри, выдержав паузу. – Ладно, пожалуй, я поторопился. Считай, что ты в отпуске. Зафиксируй где-нибудь, что не согласен с моими действиями, и не путайся под ногами. Словом, соблюдай присягу.

– Быть может, – Бота судорожно сглотнул, – я сумею…

– Нет. Мне не нужны ни фанатики, ни те, кому приходится идти наперекор своей совести. Подумай, чем могут обернуться нерешительность или недомыслие, Якоб. О совести, морали и твоем соответствии занимаемой должности поговорим потом, когда все утрясется. Ступай.

На негнущихся ногах Бота вышел из кабинета и, закрыв за собой дверь, спрятал лицо в ладонях.

Прошло несколько часов. Гатри не жалел ни себя, ни подчиненных. Подключись он напрямую к гиперкомпьютеру, к нему немедленно поступали бы все свежие данные, все вычисления проводились бы под его наблюдением. Однако он учитывал, что имеет дело не с абстракциями, а с живыми людьми. Впрочем, он и сам в какой-то мере оставался человеком, напоминая наружностью средневекового рыцаря в доспехах. Именно в таком виде Гатри появлялся на экранах видеофонов, будучи убежден, что людям необходим некий символ, дабы укрепить их уверенность в собственных силах.

Он собирал сведения, советовался с теми, кого считал умными людьми, говорил с директорами компании на Земле, связывался с капитанами файерболских звездолетов, обращался к тем, кто работал в Солнечной системе – обслуживал установку по производству антиматерии на Меркурии, вел наблюдение за кометами с орбиты Плутона, и так далее, – призывал не падать духом и просил поспешить на помощь.

Тем не менее, Киру Дэвис, как он и приказывал, тут же пропустили к нему. Когда девушка вошла в кабинет, Гатри изучал таблицу на дисплее – данные последнего стратегического анализа. Модуль обернулся, пересек помещение и протянул Кире руку, в которой утонула ее ладонь. Усталая птица вернулась в родное гнездо…

– Господи, девочка, как я рад! – пророкотал он. – От тебя осталось не больше, чем от жалованья сошедшего на берег моряка. Впрочем, не удивительно – ты столько пережила. Тебе забронирован номер в отеле «Армстронг» в Тихополисе. Отправляйся туда, отсыпайся, а когда проснешься, ни в чем себе не отказывай.

– Ладно. – Кира устало усмехнулась. – Gracias, шеф, – хрипло проговорила она и вздохнула. – Наконец-то я дома.

– Когда придешь в себя, но не раньше, расскажешь мне о ситуации на Л-5. Возможно, твои сведения помогут нам овладеть станцией, если Холден к тому времени так и не образумится… – Раздался сигнал вызова. – Черт! Я же запретил! Наверно, что-то срочное. Извини. – Гатри повернулся к видеофону, а Кира опустилась в кресло.

– Сеньор, вас вызывает президент Всемирной Федерации, – сообщил механический голос.

– Вот как? Что ж… – Гатри искоса поглядел на Киру. – Послушаем, что она скажет. Соедини.

На экране появилась миловидная смуглокожая женщина – Ситабхай Лал Мукерджи.

– Я имею честь обращаться к мистеру Энсону Гатри, владельцу компании «Файербол Энтерпрайзиз»? – спросила она на ази-английском.

– Вы правы, сеньора… э… мадам президент, – откликнулся модуль. – На сей раз вы говорите с оригиналом.

Возникла пауза, связанная с запаздыванием сигнала. Для Киры она продолжалась четыре удара сердца.

– В последнее время всех нас постоянно обманывали, – холодно заметила Мукерджи. – Могу ли я верить вашим словам?

– Вы, должно быть, ознакомились с заявлением, которое я сделал, когда возвратился сюда.

– Разумеется, однако оно не слишком содержательно.

– Мадам президент, я стремился прежде всего изложить основные факты, исходил из того, что с подробностями можно подождать. Во-первых, головы у всех и без того идут кругом, а во-вторых, я и сам многого до сих пор не знаю; делать же необоснованные заявления не в моих привычках. Правда, главное известно: агенты североамериканского правительства выкрали моего двойника, перепрограммировали его в нарушение положений Ковенанта и выдали за меня, чтобы заполучить власть над организацией, которая объединяет свободных людей.

– Это весьма серьезное обвинение. – Мукерджи нахмурилась.

– Мадам, – Гатри рассмеялся, – против правительств пустяковых обвинений не выдвигают, такова уж их природа.

– Вы, конечно, вправе настаивать на собственном мнении, обвинять и предоставлять доказательства. Но вы не вправе нарушать закон.

– А что я такого сделал? Бежал от врагов, которые стремились покончить со мной, только и всего. В своем обращении я объяснил, что призыв к оружию – фальшивка, состряпанная лунянами. Разбирайтесь, пожалуйста, с ними.