Мы вынуждены сообщить вам, что завтра нас и нашу семью убьют. Истории из Руанды

К тому времени день уже перевалил за половину, начался дождь — тот слепящий, оглушительный ливень как из ведра, который заливает Руанду во второй половине апрельских дней; и Жан-Батист под его прикрытием повел семью к джипу. Толпа интерахамве окружила машину. Жан-Батист прорвал кольцо и направился в Кигали. Ехал он быстро, не останавливаясь ни на минуту, и вскоре семья вернулась в свой дом, который покинула меньше суток назад. В ТОТ ВЕЧЕР ОНИ СЛУШАЛИ «РАДИО МУХАБУРА», РАДИОСТАНЦИЮ РПФ, ГДЕ КАЖДЫЙ ДЕНЬ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ ЗАЧИТЫВАЛИ ИМЕНА ТУТСИ, О КОТОРЫХ СООБЩАЛИ КАК ОБ УБИТЫХ. В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ОНИ УСЛЫШАЛИ В ЭТОМ СПИСКЕ СОБСТВЕННЫЕ ИМЕНА.

* * *

Томас Камилинди оставался в осаде в собственном доме неделю. Он работал по телефону, собирая новости со всей страны и составляя репортажи для французского радио. Потом, 12 апреля, ему позвонили с «Радио Руанда» и сказали, что Элиэзер Нийитигека хочет встретиться с ним. Нийитигека, бывший коллега Томаса по радио, только что был назначен министром информации в правительстве «Власти хуту», сменив на этом посту оппозиционера, который был убит. Томас пришел пешком на радиостанцию, которая находилась неподалеку от его дома, и Нийитигека сказал Томасу, что он должен вернуться на работу. Томас напомнил ему, что ушел с работы по зову совести, а министр ответил: «Ладно, Томас, тогда пусть решение принимают солдаты». Томас решил подстраховаться: он, мол, не станет соглашаться на работу под давлением угроз, но подождет официального письма с приглашением на должность. Нийитигека согласился. Томас вернулся домой — и узнал от своей жены Жаклин, что в его отсутствие приходили двое солдат из президентской гвардии и принесли с собой список, в котором было его имя.

Томас не удивился, узнав, что значится в списке, заготовленном убийцами. На «Радио Руанда» он отказывался говорить языком «Власти хуту» и дважды возглавлял забастовки; он был членом общественно-демократической партии, у которой были связи с РПФ; кроме того, он был южанином из Бутаре. Учитывая эти факторы, Томас решился искать более безопасное убежище, чем собственный дом. На следующее утро на пороге его дома объявились трое солдат. Он пригласил их присесть, но командир группы сказал: «Мы не сидим там, где работаем». Он велел Томасу идти с ними. Томас сказал, что с места не сдвинется, пока не узнает, куда ему предстоит идти. «Вы пойдете с нами, или у вашей семьи будут неприятности», — ответил солдат.

Томас ушел вместе с солдатами. Они поднялись на холм, мимо покинутого американского посольства, вдоль бульвара Революции. На углу, перед зданием страховой компании «Сорас», напротив Министерства обороны, вокруг только что построенного бункера стояла кучка солдат. Солдаты принялись осыпать Томаса бранью за то, что он описывал их деятельность в своих репортажах для международных СМИ. Ему было приказано сесть на землю прямо посреди улицы. Когда он отказался, солдаты стали избивать его. Они не жалели сил на удары, нанесли ему множество пощечин, выкрикивая оскорбления и вопросы. Потом один из них пнул Томаса в живот ногой, и он все же сел на землю. «Итак, Томас, — сказал один из них, — давай, пиши письмо жене и скажи в нем все, что хочешь, потому что скоро ты умрешь».

Подъехал джип, из него вылезли новые солдаты и тоже принялись пинать Томаса. Потом ему дали ручку и бумагу, и он начал писать: «Жаклин, они сейчас меня убьют. Не знаю, за что. Они говорят, что я сообщник РПФ. Поэтому я должен умереть, и это — мое завещание». Томас написал завещание и отдал его солдатам.

Один из солдат сказал: «Ладно, давайте его прикончим» — и отступил на шаг, прицеливаясь из винтовки.

— Я не стал смотреть, — вспоминал Томас, рассказывая мне о своих злоключениях. — Я действительно верил, что они меня застрелят. Потом подъехал еще один автомобиль, и я вдруг увидел какого-то майора, который стоял одной ногой на бронированной подножке машины. Он окликнул меня по имени: «Томас?» Когда он меня позвал, я словно выплыл из забытья. Я сказал: «Они сейчас меня прикончат». Он приказал солдатам прекратить избиение и велел сержанту отвезти меня домой.