Мы здесь

– Что, безусловно, не одобряет Райнхарт. Отсюда и его недавний визит сюда, и наезд на Кристину.

– Да.

– А почему ему вас просто не замочить?

– Как вы сказали? – не понял Джефферс.

– Убить, – пояснил я. – Такие люди, как правило, действуют очень прямолинейно.

– Вы серьезно? Думаете, кто-то из-за этого пошел бы на убийство священника?

Я посмотрел в его спокойные рассудительные глаза. Как бы до него довести, что люди ежедневно гибнут и за несравненно меньшее? И тут по уголкам рта Роберта я понял: он все это прекрасно знает.

– Вы неглупый человек, – сказал я, вставая. – Возможно, что и хороший. Но я бы на вашем месте всерьез подумал, как от этих людей откреститься.

– Это было бы не по-божески. И… не по-моему.

– Может быть. Только Бог и сам не живет в доме, куда легко вломиться. Эти люди существуют вне общества не просто так. Они знают счет. От нашего мира они не получают ничего – это так, – но это означает, что и они нам ничем особо не обязаны.

Джефферс улыбнулся, и я понял: распинаться перед ним – все равно что перед цирковым медведем, для которого ужимки двуногой обезьяны на арене довольно потешны, особенно с учетом еще и звуков изо рта, но это кривлянье на него ни в коей мере не повлияет.

– Говорю серьезно, – еще раз с нажимом сказал я. – В случае чего доверять этим людям свою спину не следует.

– Они потеряны, – печально улыбнулся мой собеседник. – И моя миссия – вернуть их домой.

Глава 40

Телефон у Кристины начал глючить с середины дня. Звонок, номер не определен – а на той стороне молчание в трубку. Первый раз она этому значения не придала: телефон спринтовский, сервис – дерьмо. Попытки разобраться с провайдерами по телефону традиционно не увенчивались у Крис ничем, кроме вспышки гнева и желания их там всех переколошматить. Да что толку: пнешь – они еще гаже станут! Минут через сорок то же самое повторилось снова. Кристина упихнула трубку обратно в карман, внутренне напрягаясь, как оно обычно бывает при непредвиденном сбое вроде бы новой техники. Раньше люди молились Богу, чтобы он явил свою волшебную силу. Теперь же они раболепствуют перед менюшками, молитвенно удерживают кнопку паузы и идут на поклон к работникам сервиса, равнодушным и неумолимым, как языческие идолы. Готовы согнуться перед кем угодно, лишь бы был хоть какой-то ощутимый результат.

И вот опять.

На этот раз молодая женщина даже не стала смотреть на дисплей мобильника. За десять минут до этого прислал эсэмэску Джон, и она на нее ответила. Единственный человек, кто еще мог ей написать, – это Кэтрин Уоррен, подумала Кристина. Но имя ее подруги высветилось бы на экране.

Проникшись этой мыслью, Крис вынула трубку. Проверка входящих звонков показала, что все неотвеченные вызовы исходили с одного и того же номера, а в последний раз поступило еще и голосовое сообщение. Может, это все-таки была Кэтрин – потеряла, допустим, свой сотовый и звонила с другого номера сообщить, что не придет сегодня на кружок? Вообще они меж собой не общались с той памятной размолвки дома у миссис Уоррен.

Кристина решила на всякий случай проверить. Как назло, голосовое сообщение тоже не прошло: телефон записал лишь десятисекундную полосу тишины – эдакий странно певучий наплыв статики, – после чего случился обрыв связи.

Крис убавила шаг, держа мобильник в опущенной руке. Через пять минут звонок раздался снова.

– Слушаю! – спросила она, резко подставляя трубку к уху. – Кто это?

Тишина.

– Не кладите трубку, – сказала молодая женщина, спешно сворачивая в проулок. – Вас не слышно.

Линия смолкла.

Чертыхнувшись, Кристина переключилась обратно на голосовую почту. В ожидании, когда воспроизведется последнее сообщение, она брела по тротуару, одной рукой держа трубку, а ладонью другой загораживая динамик от внешних шумов. При этом она старалась не думать, что эта улочка как раз вроде той, где ее накануне подкараулили с угрозами.

Опять тот приливный шум: тишина, которую нельзя назвать безмолвием. Хотя… может, это и не тишина. До слуха вроде как что-то доносится, только очень слабо.

Ссутулясь возле какого-то подъезда, Кристина снова вслушалась в эту тишину, заткнув пальцем второе ухо и зажмурив для еще большей сосредоточенности глаза.

Может, это просто ум собирает произвольные звуки в подобие какого-то смысла? Так хозяева домов, где якобы обитают привидения, исподтишка включают посетителям записи с белым шумом: вот вам, мол, гости из потустороннего мира.

Но нет, все-таки нет.

«Брррпррр… Сссмм…»

Одно слово: сказки, навеянные сном, шепот на ухо в канун пробуждения. В первом наборе звуков улавливалось что-то – буквально намек – на Брайант-парк. Да, похоже, что так. Может, из-за мысленной ассоциации, что они там впервые повстречались с Лиззи? Но если таким образом слышатся звуки, то нельзя не слышать в них и слова. Вторая часть ведь тоже что-то да значит. На нее Крис, кстати, и обратила внимание изначально. Как будто бы кто-то пытается выговорить: «Семь».

Брайант-парк, семь.