Мы же взрослые люди

– Ах, оказывается вы были порочные уже тогда, а строили из себя целок.

– Мы смотрели на ваши плавки на пляже, составляли свой рейтинг гениталий.

– Вот это новость! Почему же ты не рассказывала мне?

– У девочек должны быть свои секреты.

– И что же? Кто лидировал в рейтинге?

– Леха. Он был младше меня на пару лет, но в его плавках лежало что-то ужасно внушительное.

– То есть даже не я? Я могу показать, у меня там все тоже внушительное.

– Как-нибудь в другой раз.

– Вот вы какие девчонки, оказывается, были.

– У нас же начали расти сиськи, мы тоже теряли покой. А потом стали терять и невинность.

– Столько всего растеряно тогда.

– Да, полжизни где-то затерялось в прошлых годах. Мечты потерялись, друзья, дружбы. Но что-то же до сих пор есть, ведь правда?

Ясен пень. 

ДАЧИ. ПРИЕХАЛИ

Они остановились около старого дома, где раньше была дача Нины. Деревянный домик ярко-желтого цвета. Новые хозяева достроили крыльцо и покрасили его в синий. Через изгородь виднелся огород, у забора стояла старая лавочка. Еще с тех времен. Все дачи выглядели брошенными, оставленными без тепла на всю зиму. Мокрая пожелтевшая трава и запах гниющих листьев. Вот на какое предательство способны люди – оставляют хлипкие домики в одиночку пережидать зиму. Нина ни разу не была на даче осенью. Для нее все выглядело декорациями, которые после спектакля забыли сложить в шапито.

Они шли по центральной улице. Листья смешивались с камушками на дороге. Ринат держал Нину за руку.

– Помнишь, тут жил Коржик? Он всегда летом брился налысо, и у него были такие большие смешные уши. Он носил костюм адидас и шлепки тоже адидас. А еще он всем пацанам рассказывал, что женится на тебе, я жутко ревновал.

Нина взяла Рината под локоть и слегка прижалась к нему. Она ничего не ответила, только хихикнула.

– Коржик вляпался в криминальную историю. Родители отправили его к бабушке на Украину. Там он и пропал.

– Ужас какой. Я не знала.

– Да обычная жизнь. Никого в этой истории не жаль.

Ринат еще крепче прижал руку к себе.

– Ну что, как прогулка тебе? Вспоминаешь молодость?

– Вот бы посмотреть на нас тех одним глазком. Представляешь, повернем сейчас здесь, выйдем на переезд, а там мы сидим. На гитаре играем «Группу крови». Все такие молодые. Неумытые, под ногтями грязь. Телогрейка расстелена на бетонной плите. И мы взрослые пролетаем в незаметной капсуле, чтобы не встретиться взглядом. Потому что, если встретимся взглядом, то мы исчезнем и из сегодняшнего дня, и из тогдашнего.

– Фантазерка ты. А ведь с виду взрослая женщина, – Ринат провел пальцем по носу Нины. – Надо быть более серьезной.

– Зачем это? Тебе что, серьезные больше нравятся? А за взрослую женщину вот тебе! – Нина попробовала пощекотать Рината сквозь куртку. Он захихикал нервно, отдернул руки Нины.

На переезде никто не сидел. Бетонные блоки заменили на другие, покрыли асфальтом, к переезду приделали шлагбаумы. Даже переезд стал более серьезным, остепенился.

Ринат и Нина встали на рельсы и попробовали сделать несколько шагов.

– Скользко, – Нина уже два раза соскакивала с рельс. Ринат шел пока без осечек.

– Я же говорю, осенью магия исчезает. Приходит убогая повседневность.

Нина решила пробежать по шпалам, но вскоре соскользнула, Ринат едва-едва успел ее подхватить. Они несколько секунд так и стояли обнявшись.

– Я вспомнила, как мы однажды шли в одном ватнике домой. Ты меня провожал после очередных наших грандиозных посиделок.

– Помню, – только и ответил Ринат.

– Кажется, тогда я как раз принесла на сходку ящик авокадо.

– Ты всегда была оригинальна. Мы еще называли ту ночь «время авокадо». Редкой дрянью оказался он. Но мы ели, потому что мы крутые и экзотичные. Закусывали им самогон. Потом посадили косточки у тети Зины в огороде, хотели устроить рай на земле.

– А я люблю авокадо. Те просто были зеленые, а спелые авокадо очень даже вкусные.

– Да знаю, специально тебя дразню. Я в Нью-Йорке ел вкусный сэндвич с мятым авокадо.

– Ты был в Нью-Йорке?

– А что, не похоже? – Ринат отошел на несколько шагов, чтобы Нина лучше его разглядела, скорчил гримасу и встал в дурацкую позу.

Нина улыбнулась.

– Балбес. Ты всегда любил рисоваться. Девчонки фыркали от твоих выходок.

– Рисовался, рисовался, да не нарисовал ничего путного.

– А по-моему, нарисовал, – Нина взяла Рината под руку.

– Откуда ты его тогда раздобыла?

– Отцу кто-то подогнал с овощебазы. Контакты с миром налаживали заново.

Нину начинала бить дрожь. То ли от холода, то ли еще от чего. Нервное.

– Знаешь, Ринат, мне надо кое-что тебе сказать.

– Не надо, не надо ничего тебе говорить. Давай просто молча посидим. Вон скамейка.

– Я забыла бутерброды в машине. И термос. Ты знаешь, я заварила такой чай. С чабрецом, мятой, душицей. Тут росла раньше душица, но я никогда не могла ее найти. И каждый новый цветок я принимала за душицу. Я сейчас схожу за чаем. Ты же не закрывал машину?

– Нет.