Мы живем дальше (СИ)

Для него это был волнительный день, ведь он шел в первый раз в Академию, которого он так сильно ждал, поэтому с самого начала дня он то бегал по дому, то доставал Сергея, то внимательно следил за Дмитрием. Я ждала пока приедут родители, чтобы забрали его и отвезли наконец-таки в Академию.

Макс жил на два дома: у родителей и, когда они уезжали из-за дел Эйба, что было часто, у нас с Дмитрием. У него даже была тут своя комната, которая была только лишь для него, так как он не терпел, когда трогают его вещи, пользуются его собственностью. В этом я виню Эйба, все же эта черта у Макса от него. А так как жил на два дома имущества было у него больше положенного в свои шесть лет.

- И когда они будут готовы? - спросил он в который раз у Дмитрия.

- Скоро, только потерпи и все будет, - ответил мой муж и потрепал его по голове.

Хорошо, что этот день выпал на наш выходной, который мы могли посвятить подготовкам детей в Академию. Точнее я командовала им, что надо взять и положить в сумки, а Дмитрий стоял у плиты, чтобы исполнить наши желания и ругал меня зато, что я командую детьми, а не помогаю, но это была наша игра. Всем наоборот нравилось это. Они за время бегали и искали нужные вещи, складывали в сумки. Я помогала им только аккуратно сложить вещи и застегнуть сумку.

- Я так скоро ревновать буду, - бубня себе под нос, сказала я, качаясь на стуле.

Это было правдой, но уже старой. С самого начала все дети всегда больше тянулись к Дмитрию, чем ко мне, от чего, не буду скрывать, мне было обидно. Макс считал его вторым отцом и слушался больше, чем меня, а я его старшая сестра и у меня больше привилегий, но Макс считал по-другому. И мама ничего с этим не могла поделать, утверждая, что это просто его характер и никак не изменить, а Эйб был рад такому выбору своего сына, говоря, что от Дмитрия научится больше, чем от меня, что тоже задевало меня.

- Сейчас Роза начнет злиться, так что лучше тебе отойти от плиты, - сказал Дмитрий, переворачивая блин на другую сторону и подталкивая Макса к столу.

Тот недовольно сел за него и, положив руки на него, начал смотреть на меня, не отрывая глаз. Не любила я это любимое дело у Макса: я чувствовала себя виноватой во всех несправедливостях в его маленькой жизни.

- Когда приедут родители и заберут свору? - спросила я, пытаясь не смотреть на Макса, который до сих пор смотрел на меня.

- Сказали, что скоро, - ответил мне Дмитрий, делая новый блин. - И звонила Лисса, попросила сегодня вечером выйти на дежурство.

Я удивленно посмотрела на него. Так же в традиции у нас с Дмитрием было отпраздновать отбытие орущих и кричащих потрясающей ночью, когда мы еще наслаждались тишиной, так как потом наоборот становилось скучно и не хватать ранних подъемов. Сергей уж очень любил вставать каждое утро в семь утра, при этом нечаянно задевая все косяки, наступая только на скрипящие доски и звенеть всеми чашками, вилками и ложками.

- Хорошо. Если что можно и раньше, - ответила я, и Дмитрий усмехнулся, прекрасно понимая, про что я.

- Зови Сергея, - сказал муж, оповещая всех, что блины готовы.

Макс радостно захлопал в ладоши, мотая ногами под столом, а я крикнула Сергея. Думаю, что он пришел не на свое громко сказанное имя, а на вопли Макса, которые я еле перекричала. Он тоже радостно улыбнулся и сел за стол на свое законное место рядом с Максом и напротив меня.

Все-таки я была тогда, шесть лет назад, неправа, думая, что ничего бы не изменилось, если бы Виктория меня не потащила по магазинам, а потом отправила домой. Изменилось бы многое, начиная с того, что Сергей мог бы быть мертв. А так мы исполнили свои планы.

Мы с Дмитрием устроили маленького пятилетнего Сергея в так называемый детский дом, но лично я называла детский сад, так как они были намного безобидней и приятнее. У него был отдельный воспитатель по совместительству психолог, который уделял много времени ему. Дмитрий тоже часто принимал в этом участие, если не считать, когда мы просто приходили смотреть, играть с Сергеем. Ему было сложно, как я и думала, реабилитироваться. Сергею пришлось медленно учить английский язык, но при этом Дмитрий с ним часто говорил на русском, а на английский переходил, когда я была рядом или кто-то другой.

После пяти месяцев во Дворе нам разрешили выводить Сергея одним на гулянки. Их разрешение меня смешило, так как именно мы привезли его сюда и следили за ним, а воспитатели сада нам давали разрешение на совместные гулянки с ребенком. Алена сильно переживала за него, и мы на первое лето в США выпросили разрешение, не без помощи Королевы, на то, чтобы Сергей полетел с нами на несколько недель в Россию. Он был безумно рад этому, и тогда мы поняли, что он ничего не забыл еще. Пусть Сергею и было пять лет, когда убили его мать, но это он очень хорошо запомнил. Конечно же, потом мы с Дмитрием его усыновили, но до этого шага прошел не полгода, не год и даже не два.