Мычка (СИ)

Он потянулся к перевязи, принялся распускать шнурки. Глядя на его действия, девушка замерла. С шорохом соскользнул плащ, скособочилась, упала перевязь. По мере того, как распускались тесемки, глаза девушки становились все больше. Когда, освободившись от оружия, Мычка вдруг приблизился, Зимородок жалобно заскулила, поползла, извиваясь всем телом. Но ее подхватило, вздернуло. Потолок и пол поменялись местами.

Пока, сотрясаясь всем телом, и тяжело дыша, хозяйка дома приходила в себя, вновь оказавшись на кровати, Мычка деловито укладывал перевязь, стараясь разместить оружие таким образом, чтобы ничего не потерялось, а в случае чего вовремя оказалось под рукой. Закончив, он вышел в сенцы, вернулся уже обутый, забросил на левое плечо перетянутые бечевой мешки, перевязь и плащ, постоял в раздумье.

- Ну вот и все. - Он скупо улыбнулся. - Думал, буду собираться дольше. Но у тебя порядок, так что получилось быстрее.

Чувствуя приближение неминуемого, Зимородок вновь замычала, затрепыхалась изо всех сил, но Мычка не обратил внимания. Присев, вершинник аккуратно подхватил хозяйку дома за талию, пристроил на плечо, и вышел из дома.

ГЛАВА 6

Пока шли по деревне, Мычка старался двигаться как можно тише. И хотя он удостоверился - привлечь внимание селян можно разве свалив на одну из ближайших к лесу изб дерево, или запалив сарай, привычка к осторожности брала свое.

Когда околица осталась за спиной, а вокруг темной стеной вознесся лес, Мычка перестал таиться, пошел шибче, не обращая внимания на хрустящие под ногами шишки и мелкие веточки. Если уж его не обнаружили в деревне - в лесу не найдут и подавно. Слабый ветерок, шныряющий меж деревенских изб, исчез, не в силах пробиться сквозь подлесок, но не смотря на полную неподвижность воздуха, теплее не стало. Поднявшись от земли, ночной холод сперва нежно хватал за пальцы, игриво покусывал кончики ушей, но, разохотившись, полез за шиворот и в рукава, так что мелкие волоски на теле вздыбились, а кожа покрылась крупными пупырышками.

Лежащий на плече сверток по началу брыкался и мычал, стараясь вывернуться всеми силами, но со временем успокоился, затих. Ощущая плечом и рукой едва заметное дрожание пленницы, Мычка радовался, что перед выходом догадался завернуть ее в шкуры, ведь если он согревается за счет ходьбы и тяжелой ноши, Зимородок лишена и этой простенькой возможности.

Он несколько раз останавливался, складывал девушку на землю, отдыхал, восстанавливая силы, затем подхватывал спутницу и шел вновь. Однако, путешествие по ночному лесу не самый удачный способ перетаскивать тяжелый груз. Шаги становятся все короче, а ноша тяжелее, сердце же бьется так, что, кажется, еще немного и выпрыгнет из груди.

Шаг, другой. В ушах шумит, а перед глазами прыгают силуэты деревьев. Ноги налились тяжестью, лямки мешков глубоко врезались в левое плечо, а правое и вовсе ничего не чувствует. Поначалу легкая, девушка с каждым шагом становится все тяжелее, давит, гнет к земле, и лишь сверхнапряжение всех мышц позволяет продолжать путь. Хотя... какой это путь? Если взглянуть со стороны, он ведь едва передвигается, с трудом переставляя ноги. Кому все это нужно, зачем?

Мычка остановился, покачнулся, чудом удержавшись на ногах. Мешки полетели на землю, девушка последовала следом лишь чуть-чуть медленнее. Донесся негодующий вспик. Мычка рухнул следом, застыл, ощущая невероятное блаженство. Отдыхая от напряжения, мышцы приятно ноют, в висках затихают молоточки, а снежное пятно, попавшееся как нельзя кстати, приятно холодит лицо, остужая пылающие щеки и лоб.

Где-то далеко, на самом пределе слуха, раздается исполненное ярости, требовательное мычанье. Наверное, нужно что-то сделать, но так не хочется. Лежать бы и лежать, растворяясь в ночной тиши, наслаждаясь отдыхом и прохладой. Но мычанье не прерывается, становится все громче, все раздраженнее, зудит над ухом надоедливой мошкой.

Мычка повернул голову, некоторое время смотрел на дергающийся, словно огромная гусеница, сверток, со вздохом поднялся, постоял, ощущая прикипевшие к плечам невидимые, но тяжелые камни. Двигаться не хочется, но... надо. Разожженный напряжением огонь в груди скоро погаснет, и на его место должен прийти огонь рукотворный, что согреет, отпугнет хищников, создаст посреди сурового леса пятнышко уюта и тепла. К тому же он теперь не один.

Кряхтя и морщась, Мычка принялся собирать веточки и сучья. Случайно, или руководствуясь чутьем, он остановился на возвышении, так что вокруг оказалось достаточно сухого хвороста. Непродолжительное усилие, и вот уже робкие язычки пламени скачут по былинкам, с остервенением вгрызаются в податливое дерево, матереют, набираются сил.

Замерший при первых потрескиваниях огня, сверток вновь зашуршал, задергался. Успев забыть о спутнице, Мычка охнул, принялся поспешно развязывать путы. Шкуры рассыпались, обнажив драгоценную сердцевину, сверкнули гневом глаза. Мычка залюбовался лицом девушки, в сером сумраке ночи ставшим загадочным и исполненным тайны. Однако, едва закрывающая рот повязка ослабла...