Мычка

Ближе к вечеру впереди обозначились силуэты домиков, но, на этот раз, Мычка не стал менять направление, двинулся прямиком к селу, чем вызвал немалое удивление спутницы. Предположив, что, утомленный дорогой, Мычка просто не заметил изб, девушка произнесла негромко:

— Впереди деревня, и если мы не свернем…

— Мы не свернем.

В голосе спутника прозвучала столь непоколебимая уверенность, что Зимородок вздрогнула, спросила с испугом:

— Ты что-то задумал?

Мычка пожал плечами, сказал просто:

— Ничего особенного: найти кров, пищу, посмотреть чем живут люди. Ну и, главное, спросить путь.

Глаза Зимородок расширились от испуга, но в голосе прозвучала страстная надежда:

— Кров над головой, чистая постель, неужели это возможно! — Она запнулась, закусив губу, взглянула виновато.

Не обратив внимания на прорвавшиеся эмоции спутницы, Мычка сказал серьезно:

— За сегодня нам на глаза попались две или три деревушки. Думаю, дальше будет не меньше. Раньше или позже, но к людям придется выйти. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что идем в верном направлении. Должен же хоть кто-то знать о городе под скалой.

Зимородок сказала с опаской:

— А если, здесь живут такие же… ну, как те, что попались у источника?

Мычка шевельнул плечами, убеждаясь, что перевязь с оружием никуда не делась, сказал чуть слышно, но с такой суровостью, что у спутницы по спине разбежались мурашки:

— Придется поискать ночлег в другом месте.

Зимородок втянула голову в плечи. Стало неуютно, мысль о ночлеге вдруг показалась не настолько привлекательной, да и далекие силуэты домиков как-то разом растеряли очарование, наполнились опасностью и угрозой. Перед внутренним взором промелькнуло утреннее, ужасное. И хотя, перепугавшись, она зрела происходящее лишь мельком, увиденное запало в память надолго. Лицо спутника, обычно спокойное, порой виноватое, часто улыбчивое, окаменевшее, словно маска мертвеца, лишь пульсирующая в глазах жуткая ярость, да короткие, быстрые движения, превращающие живых, полных сил мужчин, в безжизненные, брызжущие кровью куски мяса.

Похоже, дядя оказался достаточно мудр, подобрав ей в спутники не одного из соплеменников, преисполненных высокомерия и спеси, ленивых парней, а лесного дикаря. Вершинник прост и бесхитростен, часто не понимает остроумные шутки, но в вопросах жизни и смерти десятку соплеменников она предпочтет одного его. Хотя, конечно, на будущее стоит быть осмотрительнее. Если уж он, не моргнув, раскрошил троих здоровяков-незнакомцев, что станет с ней, хрупкой девушкой, если очередная колкая шутка не понравится спутнику: отрежет язык, оставит одну, посадит голышом в муравейник?!

Оценив застывшее на лице спутницы сомнение по-своему, Мычка потрепал девушку по плечу, сказал ободряюще:

— Думаю, все будет хорошо. Ну не может вся деревня состоять из одних злодеев! В конце концов, даже в вашем замечательном селе убить меня решились всего четверо, хотя народу добрых полсотни.

Зимородок вскинула глаза, от услышанного ее повело, но Мычка уже бодро топал вперед, стремительно удаляясь, так что пришлось бежать следом, чтобы в наползающих сумерках не потерять товарища из виду. Зимородок догнала, пошла рядом, поглядывая то на спутника, то на приближающиеся огни деревни. Заметив, что Мычка хмурит брови, раз за разом осматриваясь, поинтересовалась:

— Что-то не так?

Тот потер лоб, сказал в раздумье:

— Вероятно, наблюдение не к месту, но трава здесь на удивление однообразна. Ты не находишь?

Зимородок некоторое время осматривалась, пожала плечами.

— Возможно. И что с того?

Услышав в голосе девушки напряжение, Мычка улыбнулся, сказал успокаивающе:

— Ничего. Просто, складывается ощущение, что ее специально растят. Взгляни, травинки — одна к одной.

Зимородок мгновенно успокоилась и лишь покачала головой. В тот момент, когда на них вот-вот набросятся жители деревни, чтобы схватить, связать, и потащить в укромное место, жарко дыша и сладострастно облапывая за все что только можно… Ее спутник приглядывается к какой-то там травке. Подумать только! Высаживают ее, или не высаживают? Да наплевать! Гораздо важнее — окажется ли в селе подходящее место для ночлега, или придется, как всегда, тащиться в ближайшую рощу, вдыхать едкий дым костра, чтобы хоть как-то отогнать крылатых кровопийц, отдавливать бока о камушки и ветки, а ближе к утру стучать зубами от холода, и вытряхивать из одежды наползших за ночь жуков да гусениц.

Домики приблизились, разрослись, из смешных темных букашек превратившись в полноценные избы. Послышался брех собак и приглушенные разговоры невидимых во тьме селян. Миновали Одину избу, другую. Мычка остановился, покрутив головой, сказал неуверенно:

— Пожалуй, стоит постучать в один из домов. Надеюсь, хозяева не спят, или легли совсем недавно, и не будут слишком недовольны.

— Погоди, — Зимородок коснулась его за плечо, — вон идет человек. Спросим сперва у него. Может и не придется будить людей попусту. Эй, любезный!