Мычка

Протяжно заскрипело, потянуло холодом. В облачке пара в дом вдвинулся человек, не раздеваясь, прошел к очагу. Загремели, рассыпаясь, поленья. Проворчав нечто невнятное, человек нагнулся, сгреб раскатившиеся сучья, лишь после этого вернулся к порогу, принялся раздеваться. Мычка прислушивался с замиранием сердца. Неведомый хозяин дома вернулся. В голове стало тесно от мыслей. Возникло сильнейшее желание немедленно подскочить, узнать имя незнакомца и спрашивать, спрашивать, спрашивать. Однако, недавний горький опыт еще слишком силен, и Мычка стиснул челюсти, смиряя бьющееся в груди нетерпение.

Во многих ситуациях слух заменяет зрение, и даже с закрытыми глазами можно понять, что делает незнакомец. Вот он разделся, брошенная на топчан, зашуршала куртка, шагнул к печи. Толстенные половицы не издают шума, но шуршание ног выдает движения. Удивительно, как человек издает столько шума. Опытные охотники стараются двигаться тихо, и не изменяют привычкам даже дома. Захрустели поленца, расщепляемые ножом на лучины, чиркнул кремень.

Потянуло дымом, а мгновением позже послышалось потрескивание, с каким огонь вгрызается в щепки. Вновь зашаркали ноги. Незнакомец остановился рядом. Доносится сопение, воздух равномерно колышется от дыхания. Хозяин изучает гостя, или просто задумался? Так и хочется взглянуть хоть глазком, исподволь, из-под опущенных ресниц.

— Так и будешь притворяться, или уже наберешься смелости, глаза откроешь?

Мычка вздрогнул от неожиданности, распахнул глаза, всматриваясь в нависшую над топчаном фигуру. Незнакомец стоит расслабленно, руки скрещены на груди, в фигуре нет напряжения, что значит, нет и страха. На лице недовольство, но в глазах мерцают насмешливые искры. Мычка ощутил, как сердце забилось сильнее. Гибкая фигура, где больше хищной грации, чем могучей силы, тонкие черты лица, длинные, струящиеся по плечам волосы, и заостренные кончики ушей — родное племя!

Мычка вгляделся пристальнее, и сердце екнуло. Мужчина похож на прочих представителей племени, очень похож, но, в то же время, заметны разительные отличия. Волосы совсем не привычного цвета подрумянившейся на солнце травы, а смоляные, словно хозяин долгое время пребывал во мгле, и волосы до корней напитались тьмой. Глаза не содержат и капли голубизны, темно-серые, почти черные, и удивительно велики. Еще удивительней кожа, вместо привычной здоровой бледности — землистая серость.

— Что смотришь? Давай знакомиться. Или мать вежливости не научила?

Мычка поперхнулся, воскликнул:

— Мычка, меня зовут Мычка!

Он дернулся, собираясь встать, но в глазах потемнело. Мир помутнел, отодвинулся, а когда надвинулся вновь, на губах возник привкус крови. Незнакомец стоит все там же, но взгляд изменился, из насмешливого став сосредоточенным. Покачав головой, он произнес неодобрительно:

— Ты пока шибко не скачи, еще сил не набрался. А говорить можешь в полголоса, прямо с топчана, чай не на званом ужине.

Прислушиваясь к разлившейся по телу слабости, Мычка слабо кивнул, но даже от столь легкого движения его замутило. Переборов приступ тошноты, он прошептал:

— Я плохо помню, что произошло. Наверное, я должен поблагодарить…

Голос сорвался на хрип, но незнакомец понял, проворчал:

— Отблагодаришь еще, когда на ноги встанешь. А что не помнишь — не мудрено. Отделали тебя знатно. Я уж думал — не выдюжишь, ан нет, смотрю, оклемался. — Он помолчал, сказал задумчиво: — И ведь не звери — люди постарались. Одно не ясно, как ты на них нарвался? Вершинники слывут знатными следопытами, и подловить их в лесу дело непростое.

Мычка слабо улыбнулся, произнес через силу:

— Непростое врагам, а своим… — Он потемнел лицом, вздохнул тяжко.

Хозяин дома покивал, сказал с пониманием:

— Вон значит как. Что ж, понимаю. Сам бывал в подобных переделках. Здесь главное выжить, раны зализать. Ну а потом, не торопясь, по одному выловить, да задавить.

Мычка взглянул с тоской, сказал упавшим голосом:

— Нужно ли?

Незнакомец ухмыльнулся, отчего лицо приобрело хищное выражение, сказал с нажимом:

— Должно! Убить чужого — добро, своего — зло. Поднявший руку на своего — плодит зло, а зло нужно пресекать.

Мычка взглянул пытливо.

— А как это, чужого? У нас все свои.

Хозяин дома зыркнул с подозрением, поинтересовался:

— Где это, у вас?

— У нас в деревне. — Мычка пожал плечами.

— А в соседней, тоже свои?

В словах собеседника послышалась издевка, но Мычка ответил твердо:

— И в соседней свои. — Перед внутренним взором промелькнул искаженный презрением прекрасный лик, и Мычка осекся, добавил чуть слышно: — Или не очень…

Собеседник хмыкнул, сказал с удовлетворением:

— То-то и оно. А то я уж было удивился — из какой глуши ты вышел, что там о чужих не слыхивали? — Он замолчал, ощупал Мычку испытывающим взглядом, сказал замедленно: — Тебе отдых необходим, так что пока прервемся. Кличут меня Филин. Если что понадобиться, зови… Мычка.