Мыльная сказка Шахерезады

Я знаю, что предшествовало ее визиту. Катя систематически давила на мать, требовала назвать имя отца. Подростки часто бывают нетерпимы, грубы, ими управляют разбушевавшиеся гормоны, и они не воспринимают ничьи аргументы. Почему Ирина не рассказала дочери сказку о папе-космонавте, погибшем при полете? Не знаю, могу лишь предположить, что у девочки в метрике в графе «отец» стоит прочерк и врать дочери Соловьева не могла. По какой причине Ира ляпнула про Вадима Полканова? Снова не знаю точного ответа. Может, она думала, что девочка никогда не сможет встретиться со звездой, полагала, Катя обрадуется, что ее отец — артист, и успокоится? Или просто брякнула, не подумав. Ну представьте такую ситуацию. Усталая, замороченная тяжелой работой Ирина приходит домой, начинает хлопотать на кухне, включает любимый сериал, и тут возникает Катя с песней на тему: «Немедленно скажи, кто мой папа». Старшая Соловьева изо всех сил старается сдержать собственные эмоции, но тот, кто жил с тринадцатилетней дочерью, отлично знает: девочка способна вывести из себя самого Папу Римского. Даже святой начнет швырять тяжелые предметы, если на него насядет подросток-правдоискатель. И у Иры сдают нервы.

— Отец? — кричит она, видит на экране Полканова и указывает на него рукой: — Да вот он!

Ире просто хочется прекратить скандал, но слова вылетели, а одна ложь, как водится, тянет за собой другую, вот мать Кати и придумала роман с Вадимом.

После визита в Ложкино Катя устраивает ей «вечер длинных ножей»[14], и Соловьева понимает: силы кончились, она больше не может терпеть закидоны дочери. Ирина связывается с любовником и мчится к нему на встречу. Вороватая, сексуально неразборчивая Ира стала порядочной женщиной, она не может выдать Кате тайну ее рождения, ей требуется согласие второй стороны.

Я нажала на брелок, железные ворота медленно разъехались в стороны. Все складывается. Любовник был против откровенной беседы с Катей, Ира настаивала, в пылу разговора с ней произошло нечто нехорошее. Не хочется произносить эти слова, но с большой долей вероятности Соловьевой уже нет в живых. Ее любовник решился на убийство, чтобы никто не узнал о его связи с Ириной. Он же звонил Кате и Елене Михайловне в «Фасоль». Хотел выиграть время, он не желал, чтобы девочка и коллеги Иры подняли шум. Поэтому придумал историю про аппендицит и совершил ошибку: он не знал, что его любовнице эту операцию сделали в юности. Но его расчет оказался верен, Елена не усомнилась в словах звонившего, Катя тоже ему поверила. Боюсь, девочка тоже убита.

Как зовут отца Кати? Чем же он занимается, если так испугался обнародования факта, что у него есть внебрачная дочь?

Я получу ответы на все вопросы, если смогу разговорить кого-то из тех, с кем Ирина вместе проходила курс у Егора Владимировича. Ну и как мне добыть их список? Если вспомнить взгляд, который психотерапевт метнул на свой ноутбук, становится понятно: истории болезней он хранит в электронном виде. Украсть его компьютер? Боюсь, у меня это не получится. Подобраться тайком к ноутбуку и пошарить в его памяти? К сожалению, я с огромным трудом общаюсь с чудо-техникой. Кузя пытался обучить меня, но… Кузя!

К Булгакову надо отправить хакера! Под видом пациента. Хотя нет! Наш гений ни за какие пряники не согласится принимать участие в групповой терапии.

В глубокой задумчивости я вошла в дом и попятилась. По холлу бегало мужиков десять.

— Раз, два, быстрей! Три, четыре, — командовал ими решительный женский голос.

Сначала мне показалось, что он звучит из люстры, но потом я поняла: рабочих понукает Елизавета, стоявшая на пятой ступеньке лестницы. Обычно ее занимает кот. Фолодя хитрый, он нашел точку, с которой можно идеально обозревать почти весь первый этаж. Елизавета использовала опыт умного кота.

— Живей перемещаемся, — вопила она, — до приезда прессы осталось менее получаса. Где табличка на дверь, а?

Въедливый голос пресс-секретаря перекрыл ноющий звук дрели.

— Вешают! — заорала Лика, вносясь в холл.

На домработнице почему-то были белый халат и круглая шапочка с красным крестом.

— Отлично, — обрадовалась Лиза, — эй, Ваня, чем ты занят?

— Угу, — ответил рыжий парень, сидевший на полу у подножия лестницы с ноутбуком на коленях, — угу.

— Немедленно проверь аппараты! — топнула ногой Елизавета. — Живо!

Я повернулась к Лике:

— Что там приделывают на вход?

— У меня челка красиво лежит? — в ответ спросила домработница. — Нарумяниться не надо?

— Ты красная, как свежий кетчуп, — констатировала я и пошла на улицу.

По дороге мне встретились два мужика в комбинезонах, один тащил табуретку, другой дрель. Я выскочила на крыльцо и увидела на входной двери латунную табличку «Частная клиника имени Гиппократа». Пока я пыталась осмыслить творящийся вокруг беспредел, раздался громкий стук. Я повернулась и в окне бани, расположенной в пристройке к дому, увидела Гектора, ворон долбил клювом изнутри в стекло. Справа от него торчали треугольные уши Фолоди, слева темнела лохматая башка Афины.