Мыловарня леди Мэри

Что?! Я так отчаянно закивала, что было странно, как моя бестолковая голова не оторвалась и не укатилась в угол.

– И давно вы водите меня за нос? Давно вы научились читать?!

Я опустила голову. Мне не было стыдно, я хотела скрыть от моего визави то облегчение, которое испытала, когда поняла, что все хорошо… От схлынувшего напряжения меня заколотило, я вся промокла от пота, а в ушах зашумело.

– Я рад, что вам хотя бы стыдно, – распинался Михаил Андреевич. Я его почти не слушала, – вы и до болезни демонстрировали интерес к медицине, и ваш папенька мечтал отправить вас на учебу в университет.

Я ошарашенно подняла голову. Отправить в университет?! Девушку?! В средние века?! Я точно не ослышалась?

– Скажите, вы помните прошлое? – в его глазах что-то мелькнуло. Впервые за все время общения с этим бесчувственным типом, в его глазах блеснула настоящая эмоция. Говорить я все еще не могла, поэтому помотала головой, отвечая «нет». – Жаль. Тогда все было бы гораздо проще… Этикету и молитвам вам все равно придется учиться. Рукоделие и танцы уменьшим вполовину. А в освободившееся время займетесь изучением алхимии и медицины.

Я отчаянно замотала головой. Если уж чем я не хочу заниматься в этой жизни, так это медициной. Никогда не чувствовала тягу к этой деятельности.

– Нет? – удивился жених. Я медленно, все еще с трудом двигая челюстями, застывшими от такого нервного напряжения, и старательно выговаривая слова, ответила:

– Алхимия – да. Медицина – нет.

Да… Это как раз то, что мне нужно.

– Хорошо, – согласился жених, – вы можете идти. И еще одна просьба. Прекращайте вести себя как бестолковый ребенок. Вы даже в три года были гораздо более взрослой, чем сейчас.

Я сползла со стула, доковыляла до коридора и села прямо на холодный каменный пол… Что, черт возьми, происходит? Я не понимаю этого человека. С одной стороны, он хочет заграбастать себе мое состояние и извести меня, а с другой… Откуда эта его забота? Зачем он все это делает? И что ждать от него дальше?

Но еще больше непонятного с дневниками прадеда. Почему в нем я могла прочитать про зашивание ран, а лекарь Евстигней об этом не знал? И почему папенька хотел отправить меня в университет, если девочкам в этом мире преподавали совсем другое? Хотя это понятно… Он, наверное, как и все хорошие отцы, гордился своим ребенком и мечтал, что весь мир будет гордиться мной так же, как он.

Учитель по алхимии и другим точным наукам приехал через пару дней. И я была разочарована. То, что он мог мне рассказать о химии, математике и естествознанию, мне было известно намного лучше него.

Хотя эти занятия помогли мне легализовать собственные знания и определить границу, за которую мне не следует заходить, чтобы не выдать себя.

А еще учитель оказался весьма увлеченным своим делом старичком, вечно недовольным и сердитым. Но зато он привез с собой почти самую современную по местным меркам химическую лабораторию, от вида которой мне хотелось плакать. Вениамин Аристархович, которого с моей легкой руки весь замок стал назвать Веником, мечтал найти философский камень, чтобы превращать любой металл в золото или серебро. И посвящал делу своей жизни все свободное время.

Ну а мне нужна была натриевая щелочь.

– Вениамин Аристархович, – закинула я удочку после первой же недели обучения, во время которой восхитила старичка своим желанием учиться алхимии и старательностью. Я ходила за ним буквально по пятам, заваливая вопросами. – А я знаю, как из грязи сделать золото!

– Мария Львовна, – покачал головой старичок, – не думаю, что у вас что-то получится.

– Получится! – настаивала я, – нужно взять золу, смешать ее с водой, потом что-то сделать, и получится золото.

Вениамин Аристархович хохотал несколько дней, всем подряд рассказывая мою бизнес-идею. Я злилась. Ну кто быть мог подумать, что на алхимика неожиданно нападет приступ общительности? Он за эту неделю даже со своими коллегами не познакомился.

Но был во всей этой ситуации и несомненный плюс. Теперь я занималась своими опытами с золой на законных основаниях. И пусть все смеялись над начинающим алхимиком, которая собралась варить золото из грязи, а не из свинца или меди, как все нормальные ученые.

За несколько месяцев я перевела бессчетное количество золы и масла на опыты. И кое-что начало получаться.

Я научилась получать практически бесцветную концентрированную калиевую щелочь, пропуская щелок через золу, а потом через природные фильтры по несколько раз. Я раскопала в обрывках своих воспоминаний какие-то намеки о смешивании золы с негашеной известью и про просаливание мыльной смеси для получения хлопьев твердого мыла, которое потом приходилось доваривать с щелоком еще раз.

В итоге к середине весны я разработала технологию производства твердого мыла в условиях средних веков, подходящую для открытия мыловарни. Получилось, конечно, весьма мудрено, но выбирать не приходилось.