Мыс альбатросов (СИ)

— Богги Глоту, — сморщившись от одного запаха отвара, вставил Регулус.

— Точно, — Гермиона с задумчивым видом посмотрела в окно. Он тут же воспользовался этим и отставил кружку подальше.

— В детстве все мы верим во что-то сверхъестественное, — продолжала девушка. — Думаю, каждый ребёнок немного волшебник. Даже маггл. Дети управляют ветром, говорят с животными, читают мысли.

— Пожалуй, я и сейчас это всё умею, — прошептал Блэк, подавшись к ней так, чтобы их глаза оказались на одном уровне. — Хочешь, прочитаю твои?

— Ух! — Гермиона нажала на кончик его носа и толкнула Регулуса назад. — Не горячитесь, мистер Блэк.

— Значит, ты считаешь меня горячим? — поддразнил он, потирая переносицу.

— Кипяток, — весело ответила Грейнджер и приложила к его лбу холодный компресс, о котором он забыл напрочь. — Охлади-ка свой пыл.

Регулус в ответ ухмыльнулся.

— Я смотрю, — критически оглядев его, сказала Грейнджер, — тебе не так уж плохо.

— Неправда, — ответил он, сменив положение. — Я страдаю.

— Тогда прекращай оттягивать неизбежное. Выпей уже это зелье!

— Ты его пробовала? Невозможная гадость! Неужели нет других, более гуманных способов лечения? — Регулус сопроводил слова взглядом, способным растрогать даже каменную статую, но не Гермиону Грейнджер.

— Нет, — она вновь сунула «сопли тролля» ему под нос. — Пей!

Убедившись, что пронять её невозможно, Регулус обиделся по-настоящему и скрестил руки на груди.

Гермиона засопела. Именно с таким выражением она обычно с ним пререкалась.

— Кто сказал, что целебное зелье должно быть вкусным? Ладно, — вздохнув, сдалась Гермиона. — Я уменьшу твои мучения ровно на один глоток. Потом всё равно придёт твоя очередь.

Она отпила из кружки и проглотила отвар. Даже не дрогнула.

Регулус недовольно принял от неё безапелляционно протянутую кружку и залпом осушил содержимое.

— Умница, — похвалила Гермиона. — Вкус отвратительный, согласна. Даже голова закружилась.

— Энди предупреждала, что так и должно быть, — Регулус отодвинулся так, чтобы освободить место на половине кровати, и пожертвовал одну из подушек. — Садись. Через пару минут пройдёт.

Она сбросила туфли и села рядом, забравшись на кровать с ногами. Регулус, не удержавшись, дёрнул Гермиону за прядь волос.

— Когда мой кот вытворял такое лапой, то получал нагоняй и оставался без рыбных крекеров.

— Несчастное создание. Как Усы с тобой уживался?

— Живоглот. Его зовут Живоглот, — проворчала Гермиона, поворачиваясь к Блэку. Он же, наоборот, устремил взгляд в потолок.

— Всегда хотел иметь кота.

— Так что мешало?

— Мадам Вальбурга не жаловала кошек, собак и людей в равной мере, потому что все они нуждаются в ласке и заботе. У меня была почтовая сипуха. По ночам она смеялась так, что отец было решил, что у нас завёлся полтергейст.

— А у моего папы аллергия на кошачью шерсть, — призналась Гермиона. — Он чуть не упал в обморок, когда впервые увидел Живоглота, а потом я, скажем так, немного поколдовала… Я старалась оградить родных от магии, даже собственной. Однажды папа двигал диван, под который закатился его счастливый пенс, и надорвал спину. Лечение заняло бы у него месяц, но летейская сыворотка в утренней чашке кофе сократила этот срок до трёх суток. А когда мама поправилась и записалась в спортзал на другом конце города, эликсир доктора Пингуиса всё исправил за четыре приёма. Мама гордилась собой, полагая, что сбросила вес благодаря тренировкам и супу из сельдерея. Зачем мне её расстраивать?

— Где они сейчас? — тихо спросил Регулус, стащив со лба полотенце с подтаявшим льдом.

— Далеко. Так далеко, как только возможно. Я спрятала их на другом материке под другими именами, предварительно стерев им память. Они не помнят, что когда-то у них была дочь. Об этом знают только Гарри, Рон, Ремус и Кингсли, а теперь вот и ты.

— Боишься, что родители не смогут тебя вспомнить, когда придёт время? — Регулус повернулся.

— Ещё больше я боюсь, что они не простят меня за мой поступок.

— Иногда мне кажется, что забвение лучше, — заметил Регулус, приподнявшись так, чтобы быть с ней вровень. Дыхание Гермионы ровно звучало в тишине спальни. Ощущение тепла девичьего тела было безумно приятным, даже если Грейнджер просто сидела рядом. — Особенно, если позади столько ошибок.

Гермиона тяжело вздохнула, а потом нерешительно потянулась и взяла его за руку, затем аккуратно закатала рукав мужской рубашки.

— Что ты делаешь? — шёпотом спросил Регулус.

Её пальцы коснулись кожи на предплечье и робко обвели контур Метки.

— Болит?

— Нет, сейчас нет.

— Это и есть ошибка?

— Да, главная из них, — выдохнул Блэк, следя за её действиями, за тем, как Гермиона изучала проклятый рисунок на коже. Как ей не противно? Впрочем, она не касалась самого символа, и всё же… Чистый человек не должен притрагиваться к этой грязи. Регулус осторожно высвободил руку, немного жалея, что остался без прикосновений. Грейнджер не возражала. Иногда она понимала его как нельзя лучше.

При движении цепочка с медальоном съехала по его груди вправо, задев воротник, и Гермиона обратила внимание на открывшуюся родинку на ключице Регулуса.