Мыс Доброй Надежды

Мать мы дома не застали. Она еще была на работе. Шурку встретили малыши. Они навалились на него со всех сторон, с писком и смехом повисли на нем, завертелись с ним по двору…

В углу двора, в тенечке под вишней, уткнувшись лицом в рукав, спал Митька — так за глаза звал Шурка отчима.

Он не поднял головы, не проснулся даже от шума.

Малыши беззаботно разъяснили:

— Папка спит пьяный…

Шурка сделал выразительный жест: пошли, малышня, на улицу!

Он был рад им, этим своим мучителям! С ними он забыл о неудачном путешествии, забыл, что вечером его ждет еще встреча с матерью, что во дворе спит пьяный Митька…

Нет, даже и теперь не казался мне Шурка пропащим человеком!

1957

ПАРТИЗАНКА КНИГА

Так звали молодую гнедую кобылу. Книга — потому, что на лбу у нее было белое пятно, — точь в точь раскрытая книга. Ну, а почему партизанка, об этом вы, должно быть, уже сами догадались.

Попала она в партизаны при следующих обстоятельствах. Еще в первые месяцы войны Книгу ранило в ногу осколком гранаты. Рана была тяжелая, хозяин Книги, молодой кавалерист, пожалел, не пристрелил кобылу, оставил ее под присмотром старого крестьянина в деревне, за которую шел бой с фашистами.

— Не могу, рука не поднимается… Она ж как человек, понимает каждое слово… — печально говорил солдат крестьянину, гладя понуро опущенную голову Книги. — Присмотри за ней, отец. Может, и выходишь. Тогда она еще послужит тебе…

Книга слушала своего хозяина, ласково терлась об его руку мягкой, бархатной мордой, и в ее умных, блестящих, как каштан, глазах чернела невысказанная печаль.

— Будь, сынок, сам жив и здоров. А о кобыле не беспокойся. Присмотрю, — обнадежил кавалериста крестьянин.

— Спасибо, отец, — крепко пожал ему руку солдат и побежал догонять товарищей.

С того дня Книга осталась у нового хозяина. И нужно сказать — ей повезло. Был тот крестьянин человеком добрым и участливым, лечил и присматривал за раненой Книгой на совесть. Вскоре Книга оправилась, выздоровела, только заднюю правую ногу все подтягивала. Но и это к осени прошло.

А осенью, в одну из глухих, дождливых ночей, к ее новому хозяину постучали в окно партизаны. Одному из них нужно было как можно быстрей добраться до соседней деревни — такое у него было задание. Тогда-то хозяин и вывел из хлева Книгу… Книга тонко заржала, ударила копытом о землю, но, почувствовав твердую руку всадника, послушно тронулась со двора.

С той ночи Книга и стала боевой партизанкой. Была она очень умная кобыла, но с норовом! Не понравится седок, так хоть убей ее, злобно ржет и грызет удила, становится на дыбы — и ни с места. А то, бывало, когда в походе случалось переходить брод, возьмет да и ляжет в воду…

Некоторые горячие хлопцы не любили Книгу, и ей не раз от них доставалось. Но Книга не хотела покориться. Она только раздувала ноздри и била копытом о землю.

Зато какой смирной и послушной делалась кобыла в руках того, кто умел приласкать ее. Неизвестно, почему Книга из всего отряда выделяла партизанскую связную Таню. У Тани была толстая, до колен, темная коса (в эту косу она не раз закручивала гранаты «лимонки» и так проносила их через полицейские посты) и веселые серые очи. Когда Таня смеялась, смех ее звучал словно серебряный колокольчик. Книга, если она была в это время поблизости, настораживала свои короткие острые уши и прислушивалась. А потом сама тоненько ржала: наверное, высказывала свое удовлетворение.

Дружили они преданно. Книга умела, если нужно было замаскироваться, лечь на землю и лежать неподвижно до тех пор, пока ей не разрешали встать. Она умела ступать, как кот, совсем не слышно, и бег ее был легок и стремителен. Не один раз выносила Книга бесстрашную партизанку из-под вражеских пуль. Зато и Таня не раз отдавала своей боевой подруге последний ломоть хлеба…

Вот что с ними однажды случилось.

Лесной дорогой возвращалась Таня верхом на Книге с боевого задания. Утомленная бессонной ночью, она незаметно задремала. До лагеря оставалось несколько километров, но умная Книга знала все партизанские тропки, и можно было не бояться, что она не найдет дороги… Таня очнулась оттого, что кобыла вдруг остановилась и застыла на месте как вкопанная. Таня тронула стремена, и в ответ Книга только повела настороженными ушами. Таня потянула за повод — Книга снова не тронулась с места, даже головы не повернула, только нетерпеливо переступила с ноги на ногу, будто попросила: «Не мешай…»

«Что-то не так». Настороженность и волнение Книги передались и Тане. Она перегнулась с седла и ласково погладила морду кобылы.

Книга опять нервно вздрогнула, застригла ушами, к чему-то внимательно прислушиваясь. Тогда Таня соскочила с седла и направилась к кустам, куда неотрывно глядела Книга. Кобыла сделала несколько шагов вслед за нею. Раздвигая кусты, Таня пошла дальше. Книга не отставала. Волнение Тани все росло. Теперь и она уже чувствовала какой-то смешанный острый запах: запах горелой ткани, бензина и еще чего-то.