Мыс Доброй Надежды

Джембо отрицательно замотал головой. — Как же так? — Петруха повернулся к шаману: — Непорядок! Займись этим немедленно. Причем по полной программе.

— Но ты же отменил это испытание! — испуганно заголосил Джембо.— Прояви милость, Нгуби...

— Был не прав, погорячился... — простодушно усмехнулся вождь и приказал шаману: — Отвезете его в самую глушь, пусть выбирается.

Шаман почтительно кивнул.

Джембо, трясясь мелкой дрожью, уполз в темноту.

— Я на месяц в Россию слетаю, сестру учиться определю. Остаешься за старшего,— объявил Петруха шаману— И хорош танцевать. Чтоб к моему приезду все английский знали. Я Шакилу обещал. Словарь в моем бунгало.

Шаман повернулся к баквена и громким голосом объявил указания вождя. Племя безропотно согласилось. «Дискотеку» Петруха решил не отменять, и крокодилы веселились до утра, бодро отплясывая под ритмичный долбеж тамтамов. Жизнь племени шла своим чередом.

— В тысяча четыреста восемьдесят восьмом году португальский мореплаватель Барталомеу Диас открыл южную оконечность африканского континента, но из-за сильной бури высадиться не смог и поэтому назвал это место мысом Бурь. А через десять лет сюда впервые ступила нога Васко да Гама, и мыс был переименован в мыс Доброй Надежды. Взгляните, какая красота!

Даша восторженно обернулась в сторону океана. Опера, пораженные видом, открывавшимся с этой гигантской врезающейся в океан скалы, смотрели, затаив дыхание.

— Обалдеть,— выдохнул Вася.— Это же край земли! Дальше некуда...

— Впечатляет,— согласился Плахов.

— Ничего так мысик,— вставил свое веское слово Уваров.— Здесь бы шашлычки замутить...

— Кому что, а вшивому баня.— Вася достал из футляра фотоаппарат и защелкал затвором.

— Как ваша спина? — участливо спросила Уварова Даша.

— Прошла,— улыбнулся Никита.— Один знакомый шаман поколдовал, и все как рукой сняло.

Никита засунул руку в карман и достал темно-зеленый плод марулы.

— Теперь вот за печень опасаюсь.— Он протянул волшебную ягоду Васе:— Вот, возьми — тестю на семена.

— Я уже припас,— ответил Рогов.— Спасибо.

— Ну, как знаешь.— Никита впился зубами в нежную мякоть марулы. Его небритое лицо осветила блаженная улыбка.

— Кстати, с тебя двадцать баксов,— напомнил Игорь, подходя к Никите.

— С чего это? — искренне удивился Уваров.

— У нас тур оплачен, а ты на халяву.

Вася навел на товарищей объектив фотоаппарата и на века запечатлел их на фоне бушующего океана. Изо рта Уварова предательски торчал темно-зеленый бок экзотического фрукта, Даша широко улыбалась, а Игорь грустно смотрел в бесконечную даль.

Чуть в стороне от оперов, на краю скалы, разговаривали Данилов и Войцеховский. Их беседа была радостной и тяжелой одновременно.

— Простите, Юра,— извинялся профессор.— Поверьте, если б я знал... Я был уверен, что он разведчик.

— Я все понимаю, Михал Алексаныч,— мягко улыбнулся Данилов.— Я все понимаю...

— Он ведь и документ свой показал — Комитета государственной безопасности,— вздохнул Войцеховский.— И так убедительно говорил про долг перед родиной...

— Комитета государственной безопасности давно нет. Вернее, есть, но это уже не комитет. Рыбаков работал на «Даймонд».

— Почему же они меня не тронули? — недоуменно спросил Войцеховский.

— Наверное, побоялись,— предположил Данилов.— Ведь вы — известный человек.

— Возможно, и так,— согласился профессор.

— А вот со своими компаньонами,— вздохнул Данилов,— мне еще предстоит разобраться.

— Если нужна моя помощь,— Войцеховский прижал руку к сердцу,— готов приехать. Правда, стреляю я неважно.

— Да я ж не в том смысле...

Где-то внизу шумели огромные волны, разбиваясь о край земли на миллионы сверкающих капелек, среди которых повисла разноцветная дуга огромной радуги — радуги Доброй Надежды.

ЭПИЛОГ

Далеко-далеко от российских берегов, в жаркой безбрежной саванне белый человек, закованный в тяжелые цепи, рыл колодец, долбя сухую африканскую землю тяжелой каменной мотыгой. Недалеко от него в тени баобаба сидели три чернокожих аборигена — два взрослых воина с луками в руках и маленький мальчик. Человек с неимоверным трудом поднимал мотыгу и безвольно бросал ее вниз. Чувствовалось, что он занимается этим рабским трудом не первый день и силы вот-вот оставят его. После очередного удара мотыга вылетела из его усталых рук, а он сам свалился рядом с ямой.

— Какая тут, на хрен, вода? — простонал он по-русски, посыпав песком загоревшую лысину— Идиоты...

— Копай, копай! — жестом показал один из мужчин и приложил стрелу к тетиве лука — Иначе сожжем!                                    

Человек встал на колени, запрокинул голову и громко завыл, глядя на огромное безжалостное солнце. По лицу его бежали слезы.

Мальчик засмеялся и передразнил его,  покрутив в руке леденец на палочке.