Мыс Иерихон

— Не знаю, как и сказать, Эван, но ты никогда не задумывалась, почему такое всегда происходит именно с тобой?

— Мой душ — это средоточие зла.

— Ах вот в чем дело. — Он ласково прижал к себе Теа. — Так ты не собираешься…

— Я найму цементовоз, чтобы снести его. Или заклинателя, изгоняющего беса.

— …поменять образ жизни, чтобы эта жизнь стала более спокойной?

Я прижала ладони к глазам, а Марк еще крепче прижал меня к себе. У меня уже кончалось терпение. Карл на что-то намекал, а я не была готова разбираться с этим.

Ники просунула руку через дверь-ширму и протянула мне телефон.

— Это Джесси.

Марк снял руку с моих плеч и встал. Я приставила к уху трубку.

— Ты слышала? — спросил Джесси.

— Лейтенант Роум сказал мне.

Клейтон Роум находился с полицейскими в моем доме. Он и сообщил мне о том, что Рики Джимсон мертв.

— Его обнаружила Карен. Ты можешь себе представить?

Да, я могла себе представить, как это страшно — обнаружить тело собственного мужа. Ничего хуже я представить себе уже не могла.

Марк сжал мою руку. Он сошел вниз по ступеням и, сунув руки в карманы, пошел на лужайку. У него изо рта шел пар. Было холодно.

— Ты уверена в том, что находишься в целости и сохранности? — спросил Джесси.

По шуму в телефоне можно было понять, что он едет на машине.

— Судя по всему, да. Послушай, я пыталась связаться с Пи-Джеем, но его нет дома.

— Возможно это и хорошо, если принять во внимание то, что Шон все еще на свободе.

— Ты думаешь, что он мог убежать?

— Это вероятно. Но скорее всего он у родителей.

— Да.

— Марк с тобой?

Я посмотрела на лужайку. Марк смотрел на звезды.

— Да.

— Не дай ему уехать. Я хочу поблагодарить его.

— Я попрошу, но гарантий дать не могу, — сказала я, а сама подумала: Джесси знает, что меня ему опасаться нечего. Марк — тоже.

— Почему ты замолчала? — спросил он. — Впрочем, ты права. Я не смог бы выдержать хорошую мину при плохой игре.

Я слабо хихикнула.

— Эван, я очень сожалею. Не пропадай. Я буду у тебя в самом скором времени.

Положив трубку, я прошла на середину лужайки. Марк продолжал пристально смотреть на звезды.

Замерзнув, я скрестила руки на груди.

— Ну и отпуск у тебя здесь выдался!

Он усмехнулся:

— Я ехал в Санта-Барбару, полагая, что ты лежишь в морге на льду. В сравнении с этим то, что произошло, можно считать новогодней вечеринкой.

В сумерках он казался очень высоким и, как всегда, загадочным.

— Пожалуйста, не волнуйся. Говорить ничего не нужно.

— Нет, нужно, — возразила я.

— И что ты сказала бы? Что в какой-то другой жизни, в другое время мы будем только вдвоем?

— Я никогда не сказала бы ничего подобного такому человеку, как ты.

— Если…

— Никаких «если». Существует и будет существовать лишь то, что есть.

Он засунул руки в карманы и повернулся лицом ко мне:

— Прекрасно. Никаких «если». Никакой иной жизни, никакого иного мира. Есть жизнь сегодня. Есть нынешнее время. Существуешь ты, и существую я, и существует настоящее время. — Он улыбнулся. — И существует неопределенное завтра.

От него шло невидимое тепло. Его глаза светились.

— Будь счастлива, — сказал он. — Он любит тебя.

В моем доме зазвонил телефон. Его подключили полицейские. Лейтенант Роум выглянул из двери и позвал меня:

— Это Кейт Блэкберн.

Это было странно. Возможно, какая-то неприятность. Я побежала к телефону.

— Почему по твоему телефону отвечает офицер полиции? — спросил Кейт.

Он ничего не знал о том, что произошло, и звонил по другому поводу.

— Что случилось, Кейт?

— Ты не могла бы приехать к нам? Пэтси хочет увидеть тебя.

Еще ни разу за три с половиной года Пэтси не просила меня приехать.

— Кейт?

— Я не знаю, что случилось. Она ничего не хочет объяснять. Она просто говорит, что тебе следует приехать. Пожалуйста, она вот-вот впадет в истерику.

Вот это дела. Я пригладила пальцами волосы и посмотрела наружу. Марк ушел. Было слышно, как отъезжает его автомобиль.

* * *

Джесси заехал на своем «мустанге» на подъездную дорожку у дома родителей. На темном небе уже всходила луна, мимо быстро неслись гонимые ветром облака. Кейт был в гостиной. Он ходил по комнате туда и обратно. Заметив нас, он поспешно вышел наружу.

Он открыл дверцу со стороны Джесси и заговорил:

— Я не понимаю, что происходит. Никак не могу получить от нее ясного ответа. Может быть, вам удастся.

Это не предвещало ничего хорошего. А прямые ответы звучат только в речах конгрессменов. Джесси достал свои принадлежности с заднего сиденья, присоединил к раме колеса и вылез из машины. Когда он захлопывал дверцу, я посмотрела на его лицо.

— Это какой-то кошмарный сон, — сказал он.

Кейт отошел в сторону, давая дорогу Джесси.

— Ты не привез свои костыли?

— Не начинай, отец.

— Но мама захочет тебя увидеть. А она сейчас наверху.

— Пусть спустится.

Мы направились к крыльцу. Джесси развернул свою коляску, и я помогла ему подняться по ступеням. Кейт при этом отвел взгляд в сторону и смотрел в темноту.

Он проводил нас внутрь.

— Она не хочет спускаться.

— Слишком пьяна?

— Слишком расстроена. — Он провел рукой по голове. — Она просила приехать Эван, но тебе тоже стоит с ней поговорить. — Кейт говорил жалобным голосом. — Это всего шестнадцать ступеней вверх.