Мыс мертвой надежды

Настроение у Андрея немного поднялось. Обычно он не думал о смерти. Такие мысли приходили ему в голову только тогда, когда он вспоминал отца. Эти воспоминания помогали ему выживать, выходить из самых безнадежных ситуаций. Отец ведь жил для него, значит, и Андрей должен жить ради отца. И ничего сентиментального в этом нет. Родина – это твой дом, семья и целый мир, который вертится вокруг них. Все просто!

Светало. Истомин знал, что скоро из большого дома выйдут на берег десять крепких парней. Они будут делать зарядку и принимать водные процедуры. По упражнениям видно, что это спецназ. По отношениям между собой и с бритоголовым командиром понятно, что эти ребята – бывшие военнослужащие, а сейчас наемники. Не бандиты, а элитные бойцы, приглашенные из запаса для выполнения конкретного задания. Матерые профессионалы.

Их десять, но есть еще трое ученых и восемь моряков, которые занимаются только плавсредствами. Заварзина во время погружений страхуют спецназовцы с аквалангами, генератором занимаются ученые. Судя по всему, прежде здесь имелась еще и группа захвата. Она частично погибла на катере, который взорвал Андрей, а выжившие люди покинули этот остров. Сейчас наступит утро. После завтрака уйдут в море легкие катера на испытания комплексов, похищенных у русских. Часа в четыре они вернутся. Очевидно, ученые будут тестировать системы, подбирая ключи и расшифровывая команды. Перед тем как стемнеет, один из них пойдет к генератору. Наверное, он будет проверять уровень топлива, температуру.

Возможно, на базу вернется большой катер, который куда-то ушел ночью. То ли за соляркой для генератора, то ли за продуктами. Не исключено, что и за начальством. Этот вариант хуже всего, потому что народу тогда на базе прибавится, а Андрей не всемогущий. Он, конечно же, не сможет перебить десяток элитных бойцов, а если их будет еще больше!..

Понаблюдав за зарядкой спецназовцев, Андрей со злостью принюхивался к запаху горячей пищи, доносившемуся до него. Завтрак! Готовили еду на базе спецназовцы, которые умели все. Значит, кто-то из них пойдет после завтрака выбрасывать мусор и объедки. Яма вон, в пяти метрах от Андрея. Это будут минуты полной неподвижности. Увидеть чужака от ямы невозможно, а вот услышать, учитывая профессиональные навыки этих ребят, можно запросто.

Смена часового на берегу у навеса, где не только едят, но и проводят свободное время многие обитатели базы, происходит каждые два часа. Пост наверху, у пулемета и дальномера, меняется каждые двенадцать часов: утром и вечером.

Гул моторов большого катера послышался, когда солнце уже поднималось в небе к наивысшей точке. Часы Андрей так и не сберег, добралась до них морская вода, поэтому время он опять определял по солнцу. Вот катер медленно вошел в бухту. На пирс вышел бритоголовый командир в сопровождении двух подчиненных. Из оружия у всех только пистолеты в кобурах. Спецназовцы поймали швартовые канаты, накинули их на деревянные толстые тумбы. Катер замер у причала.

Ничего необычного в этой процедуре не было, но Андрей смотрел на нее с нетерпением и даже некоторым волнением. Не кататься же они ходили, да и не на рыбалку. Неплохо было бы узнать, куда и зачем мотаются отсюда эти катера.

Вот спецназовцы на пирсе пододвинули деревянные сходни с леерами ограждения. С борта сошли двое с автоматами, поздоровались с коллегами, приветственно подняли руку перед командиром, стоявшим поодаль. Потом появились еще двое, ведя перед собой высокого стройного мужчину. Именно ведя, потому что все их движения, все профессиональные позы говорили о том, что они отвечают за этого человека, доставляют его по месту назначения.

Андрей снова приложил к глазам бинокль и… поперхнулся. Если бы не профессиональная привычка не издавать ни звука в подобных ситуациях, то он сейчас выдал бы длинную серию самых вычурных морских ругательств, добавив к ним простых, сухопутных, уличных. Было чему удивляться, возмущаться и из-за чего нервничать. По сходням медленно сошел, озираясь по сторонам, не кто иной, как Антон Микиашвили.

Андрей отложил бинокль, протер глаза и снова взглянул в окуляры. Чертовщина? Насмешка судьбы? Полный провал проекта «Посейдон»? Или Андрею за время робинзонады так голову напекло, что он сейчас видит галлюцинации?

Может, Истомин вообще сейчас не в засаде с биноклем сидит, а лежит на больничной койке где-нибудь в психиатрической клинике? Друзья с сожалением стоят в ногах и отводят взгляды. Мол, вот ведь какой был сильный парень, а сломался. Подкосили его эти дни на необитаемом острове. Смерть, когда рядом ходит, она многих ломает. Вот и Истомина сломала. Какой парень был! Орел! А теперь медуза…

Видение было настолько ярким, что Андрей невольно ущипнул себя за ухо. Да, больно. По-настоящему. Он надавил пальцем на глазное яблоко, и изображение раздвоилось. Значит, не чертовщина. Хотя лучше бы мерещилось, пусть все это было бы галлюцинацией.