Мышь в Муравейнике

Обернувшись, я провожу лучом фонарика по пространству между стеллажами. Не то, чтобы я горю желанием увидеть того, кто такой шум производит, но надо. И мы, оцепенев от ужаса, видим ЭТО! Оно выходит к нам неуклюжей переваливающейся походкой, где-то всего метр ростом, но с длинным опасно выглядящим клювом, подслеповато глядя на нас через щелочки в двух огромных серых шарах. Чем-то оно смахивает на…

— Птенчик?! — обалдело восклицает Лекс. — Вот это птенчик?!

— Что?! — непонимающе лепечу я.

— Фелис упомянула, что у нее есть любимая зверушка, которого она зовет Птенчиком.

— И он безобидный, да? — чуть истерично уточняю я. Вместо крылышков у птенчика две огромные клешни, и он заинтересованно шагает к нам, расставив их так, что в итоге занимает весь проем между рядами стеллажей.

— Не уверен, — говорит Лекс. — Она обещала его запереть. Хм. А полезай-ка ты на шкаф.

— Ка-ак ты себе это представляешь? — Стеллажи же ни к чему не прикручены, свалятся нам на головы и все.

— Аккуратно, — Лекс поспешно стаскивает по несколько книг с полок и страхует меня, пока я лезу по ним наверх. Стараюсь сделать это как можно быстрее, хотя у меня ощущение, что стеллаж вот-вот опрокинется. Все же через несколько секунд я наверху, где дикая пылища, но сейчас это ерунда.

Лекс снова светит на подошедшего совсем близко птенчика и эксперимента ради протягивает ему одну из книг. Тот обхватывает ее клешней и перерубает на двое.

— Все ясно, — резюмирует Лекс и буквально взлетает наверх ко мне. Потом светит вниз.

Оставшийся без общения птенчик сначала крутит головой, будто не понимая, куда все делись, а потом поднимает голову. Взгляд через щелочки добрым не кажется.

— Будем надеяться, что он еще не научился летать, — проговаривает Лекс.

Он и не научился. Подняв клешни он хватается ими за полки. Сначала захват соскальзывает, как только птенчик пытается подтянуться, и на досках остаются глубокие борозды, но он быстро приноравливается и начинает карабкаться вверх. Медленно, но верно.

— О, нам конец, — хмыкает Лекс.

— Но он не очень шустрый, — шепчу я, уползая по верхам стеллажей. Оборачиваюсь, а птенчик то вошел во азарт. Лекс теперь светит вперед, куда я ползу, но судя во звукам, птенчик не хило ускорился.

Спрыгнув вниз, я дожидаюсь Лекса, пропускаю вперед и бегу за ним к выходу. И сюрпиз — фонарик высвечивает впереди, перекрывающую нам дорогу фигуру с клювом и расставленными клешнями.

— Он не один! — Лекс ругается, и схватив меня за руку, тащит назад и в сторону. За нами слышатся топот лапок, а с той стороны, где мы уже были, удар и шум сыплющихся на пол книг.

Бежим по соседнему проходу за пятнышком света от фонаря. Ничего страшного, преследователя мы слышим… нет не слышим. Книги резко выбрасываются из стеллажа прямо перед Лексом, и громадная клешня кидается к нему, он еле инстинктивно успевает отскочить, врезавшись плечом в стеллаж с другой стороны от прохода. Вторая защелкивается у него перед носом. Позади снова слышится топот лап. Другой птенчик проталкивается к нам сквозь полку, раскидывая книги в сторону. Клюв, перехватывает у меня из рук ту книгу, которой я собиралась засветить ему в глаз.

Лекс просочившись под бьющей по воздуху клешне, хватается за ее основание.

— Беги! — выдыхает он, прижимая птенчика к полке. Фонарик Лекса бьет ему по зубам из-за рывков пытающегося освободится монстра, и светит куда-то верх, так что я кидаюсь вперед в темноту. Что-то хватает меня сзади за одежду, прихватив заодно и кусочек меня. Я пинаю его ногой.

Снова бегу к выходу, а Лекс явно за мной, потому что снова вижу впереди себя пятно света от фонаря. Добравшись до двери, Лекс судорожно скармливает считывателю пустую карту. Выскакиваем наружу и я бью по кнопке, чтобы дверь скорей захлопнулась за нашими спинами.

Уже медленнее мы отходим к противоположной стене коридора. Пытаемся отдышаться и вспомнить, что натворили. По крайней мере один стеллаж повален, несколько книг повреждены и в одном месте следы побоища. И крови. У Лекса разбиты губы, но хоть зубы целы. У меня на спине вырван клок и расползается большое кровавое пятно.

— Может, никто не заметит, — хмыкает Лекс. — Больно?

— Нет вроде, — извернувшись, пытаюсь осмотреть рану. Лексу это сподручнее.

— Выглядит не очень, но жить будешь, — успокаивает меня он. — Если конечно они не ядовиты. Чем это они тебя? Клешней или клювом?

— Ой, начинает болеть, — хныкаю я. Мы ускоряемся в направлении лифтов, но по дороге я нехотя останавливаюсь. — Надо закрыть обратно наш запасной выход, — напоминаю я Лексу.

— Ну да, а я думал, что я такой предусмотрительный, — он с сожалением достает из кармана винтики от щита и идет ставить его обратно.

До своей каморки я добираюсь уже в полуобморочном от боли состоянии, но, думаю, вот сяду и получше будет, так нет. Лекс пытается аккуратно протереть мою ранку чистой тряпочкой, а мне кажется, что он копается у меня где-то во внутренностях.