Мышеловка для Шоколадницы (СИ)

«Предусмотрительно, – подумала я, - о моем фаблере не знает в Заотаре только ленивый».

– Это Урсула, - оправдывался Лузиньяк перед Арманом, – она зачем-то придумала… Да повернись, я тебя почищу.

Хозяйственной оватской магией Дионис владел, пожалуй, лучше, чем я. Натали, кажется, подумала то же о себе, она несколько ревниво наблюдала, как Лузиньяк приводит друга в порядок,и соскочила с кровати, чтоб отыскать на полу мои туфельки.

– Да чего вы разлеглись? - бросила она нам. - Марит, Маргот, вы не видите, что Гаррель выглядит как чучело?

Я села, потрогала голову. Какой кошмар! Прическа рассыпалась, волосы торчали в разные стороны. Хорошо, что в каморке не было зеркала, иначе, клянусь, при виде себя, я лишилась бы чувств. А чулки? А виднеющиеся из прорех пальцы ног? Не удивительно, что Шанвер не ответил на мою страсть должным образом. Не удивительно… Мне немедленно нужен душ. Или даже лучше будет просто умереть и не думать о своем позоре.

– Спокойствие, - Купидончик переместился мне за спину, придержал за плечи, затылок щекотало от магических вибраций, - сейчас мы все поправим. Фабинет, снимите с нее чулки. Да, просто снимите и наденьте обратно. Бордело, иди к нам, здесь достаточно света, чтоб любоваться на туфли Гаррель. Прекрати наконец подслушивать, дела белого корпуса нас не касаются.

Натали со вздохом подчинилась.

– Все, красотка, – сообщил Эмери через некоторое время, - даже при королевском дворе, вздумай мадемуазель Кати немедленно к нему отправиться, не нашли бы в ее внешности ни единого изъяна.

Сорбиры закончили беседу, судя по всему – миром, потому что генета никуда не исчезла, а Лузиньяк перестал бросать на нее злобные взгляды. Шанвер обернулся к нам:

– Королевскую аудиенцию пока отложим, мадемуазель Кати немедленно отправится со мной… – На мгновение мне показалось, что меня приглашают на свидание, но Арман закончил: – В госпиталь, ее необходимо показать лекарям.

Я ощутила укол разочарования, понятный только женской душе, близняшки обняли меня за плечи, а Натали утешительно прошептала:

– И там ты будешь самой красивой.

Так себе утешение, но я в ответ улыбнулась:

– Вы, мои дорогие, самые лучшие друзья из всех возможных.

Марит хихикнула, сестренка ее тоже рассмеялась, Натали покачала головой:

– Бодрящее зелье «ха-ха»? Ну разумеется. И как вы, мадемуазели,теперь собираетесь спать?

Близняшки переглянулись:

– ? разве мы не будем праздновать чудеснoе спасение Гаррель?

Им ответил Шанвер:

– Обещаю, дорогие дамы и не менее дорогой братец, что как только Кати полностью оправится, я устрою для вас всех великолепный праздник. Но не сегодня. А сейчас малышам-оватам пора в дортуары, Информасьен вот-вот объявит отбой.

– Спасибо, дамы, Эмери, – поклонился Дионис, – за помощь бeлому корпусу.

Близняшки помогли мне подняться с кровати, поцелoвали в щеки на прощание, Купидона я поцеловала сама, мальчик выглядел немного уставшим и растерянным. Арман пожал его ладошку:

– Браво, Эмери, меня поразили сегодня твои успехи. Будь уверен, когда будешь объясняться с родителями, я буду на твоей стороне.

На рукопожатие Купидон не ответил, напустил на себя высокомерно-равнодушный вид.

– Беседа с родителями? Думаю, тебе она предстоит гораздо раньше, чем мне. Позвольте откланяться, господа, дамы, нам действительно, пора возвращаться в дoртуары. – Эмери обвел взглядом комнату, остановил его на Натали, в голубых глазах мальчика мелькнуло нечто вроде злорадства, он взял Бордело под локоток, свободной рукой поправил брошь на ее плече. – Пойдем, дорогая. Ах, кстати, Арман, при случае передай маменьке, что я обручился с самой прелестной девушкой Лавандера.

Под лающий хохот генеты мои друзья-оваты рука об руку покинули комнату. Близняшки шли следом, как театральные пажи,только что в руках их не было подола горностаевой мантии, либо свадебного платья. Какая великолепная сцена. Купидон просто мастер драматургии. Даже меня ему удалось ошеломить, что говорить об Армане. Несколько мгновений казалось, что маркиза Делькамбра сейчас хватит апоплексический удар, но обошлось. Шанвер просто проводил процессию безумным взглядом и прошептал:

– Мадемуазель Бордело, дочь портного и модистки.

– Может ещё обойдется? – предположила я. - Они еще дети, особенно Эмери,и, насколько мне известно, у папеньки-портного руки Натали никто не просил. Да и почему портной? Семейство Бордело владеет самым большим домом мод в королевстве.

Арман на меня вытаращился, я хихикнула:

– Брось, Шанвер, тебя разыграли. Хочешь попить воды или… Безупречный Лузиньяк, при тебе нет случайно бобов какао?

Дионис вздрогнул, будто пробудившись ото сна. Бобы у него были и не случайно, Арман от них отказался, а я с удовольствием захрустела лакомством.

Меня повeли в госпиталь, Урсула почти всю дорогу молчала, Шанвер с Лузиняком беседовали, обсуждали печать отвержения, я, соответственно, внимательно слушала.

– Не решусь, - говорил Арман, – это заклинание по силам, пожалуй, только монсиньору Дюпере, никому больше я Катарину не доверю.

– Полная квадра менталистов? – неуверенно предложил Дионис.