Мышеловка на три персоны

— Вы че, в натуре, меня не узнали? Богатым буду! — в трубке радостно засмеялись. — Это же Вован! Сосед ваш по квартире!

— А, Вованчик! — Катя облегчённо вздохнула. Ирина удивлённо уставилась на неё, схватившись за сердце.

— Да это Вован, из старой моей квартиры, — зашептала Катерина, — я ему твой телефон на всякий случай дала, если какие-то важные звонки будут…

Ирина вспомнила Катиного соседа, громилу самого бандитского вида, который очень зауважал саму Катерину и её подруг после нескольких связанных с ними интересных эпизодов .

— Что случилось, Вованчик? — спросила Катя, удивлённо глядя на тарелку, куда только что положила недоеденный бутерброд. Бутерброд исчез, а из-под стола доносилось громкое чавканье и удовлетворённое урчание.

— Да ничего особенного не случилось… — протянул Вован, — звонил тут какой-то Григорий, очень просил с ним связаться. Ну вот я и подумал — вдруг это, по жизни, что-то конкретно важное…

— Григорий? — переспросила Катя. — Какой Григорий?

— Как же его… — задумался Вован, — Двойкин… или Тройкин…

— Четверкин! — догадалась Катерина.

— Во-во! — радостно подтвердил Вован.

Из-под стола вылез Яша, облизнулся шершавым малиновым языком и снова преданно уставился на Катю.

— Имей совесть! — прикрикнула она на кокера. — Только что спёр у меня целый бутерброд…

— Бутерброд? — удивлённо спросил Вован.

— Вованчик, это я не тебе, — ответила Катя, — это Яшка тут хулиганит!

— Привет ему передавайте, — голос Вована потеплел, — и Жанне Георгиевне тоже! Ну и Ирине Анатольевне…

Из троих подруг решительная и деловая Жанна произвела на него самое сильное впечатление.

— Непременно передам; — пообещала Катя, — спасибо тебе большое за звонок!

Повесив трубку, она погрозила Яше и повернулась к подруге:

— Гришка Четверкин звонил, художник знакомый. Не знаю, что ему понадобилось…

Она набрала номер. Ирина встала и принялась мыть посуду.

— Гриша, привет! — жизнерадостно воскликнула Катерина.

Затем на некоторое время замолчала и снова затарахтела, перечисляя какие-то фамилии и непонятные посторонним профессиональные термины. Наконец она закончила разговор и удивлённо оглядела опустевший стол.

— А мы что — больше ничего есть не будем?

— Не будем, — сурово отрезала Ирина, — на ночь много есть вредно.

— Да я вообще почти ничего не съела, — расстроилась Катя, — у меня Яша бутерброд увёл! Правда, Яша?

— Ни за что не признается, — усмехнулась Ирина, глядя в честные глаза кокера. — Ты лучше скажи, чего от тебя хотел этот Шестеркин?

— Четверкин, — поправила Катя подругу. — У него завтра выставка открывается, приглашал на вернисаж. Пойдём со мной? — И она заискивающе уставилась на Ирину: — Гришка — пейзажист… у него есть замечательные виды нашего города… тебе должно понравиться…

— Ну ты даёшь, — возмущённо проговорила та, вытирая руки кухонным полотенцем, — у тебя муж под следствием, а ты по тусовкам шляешься!

— Это не тусовка, — возмутилась Катя, — это профессиональное мероприятие! Я должна ходить на вернисажи, чтобы меня не забыли! Сегодня я к нему не пойду, завтра — он ко мне… Как ты не понимаешь! И не могу же я всем говорить, что Валик в тюрьме! Слухи по городу пойдут, потом никогда не оправдаешься!

— Как хочешь, — неодобрительно ответила Ирина, — можешь идти куда угодно, хоть на мужской стриптиз, но меня не уговаривай! У меня масса собственных дел, которые я безобразно запустила. Помогать тебе спасать мужа я согласна, но на вернисаж можешь сходить и без меня.

В глубине души она даже обрадовалась, что освободила завтрашний вечер. Можно будет наконец спокойно заняться романом, который буксовал на двадцатой странице, а срок его сдачи неумолимо приближался.

— Какая же ты подруга… — неуверенно начала Катя, но, увидев лицо Ирины, отступила и пробормотала:

— Ну, может, Жанка согласится…

* * *

Утром начались обычные мучения — требовалось разбудить Катю и поднять её с кровати. Ирина настроилась уже на долгую утомительную процедуру, но при упоминании о несчастном муже, который парится сейчас на нарах без вины виноватый, Катерина прониклась серьёзностью момента и позволила себя поднять. Собиралась она всегда быстро, больше времени тратила на еду. Однако сегодня Ирина была начеку и быстро затолкала в подругу калорийный завтрак — блинчики с мёдом, две булочки с шоколадом и большую чашку какао с молоком и сахаром. Долгое знакомство с Катериной научило её сразу выставлять на стол все, что можно съесть, так будет быстрее. Если же нальёшь чашечку чёрного кофе и намажешь два тоста маслом, Катька начнёт ныть, что умирает с голоду, полезет с ревизией в холодильник, потом в буфет, и полдня пройдёт в пустых хлопотах.

— Ого! — сказала Ирина, поглядев на градусник. — Уже двадцать два градуса, это утром-то!

— Жарища сегодня будет, — поддержала её подруга, — а у меня и надеть совершенно нечего!

Катерина, — предостерегающе начала Ирина, — имей в виду: мы идём в милицию! Значит, у тебя должен быть вид убитой горем женщины!

— Я и так убита горем, — обиделась Катя, — и вид делать не нужно…