Читаем Мышеловка святого Иосифа. Как средневековый образ говорит со зрителем полностью

<p>Архитектурное богословие</p></span><span>

Брошь в форме пыточного колеса — это атрибут святой, ставший частью костюма. Но был еще один, родственный, но гораздо более важный прием. Для того чтобы ввести в свои новозаветные сцены многочисленные ветхозаветные параллели, фламандские мастера XV в. стали активно использовать архитектурный декор. Христианская интерпретация Библии исходила из того, что в Ветхом Завете заложено предвозвестие Нового, а в Новом реализуются пророчества Ветхого. Соответственно, между ними выстраивалась сеть типологических параллелей, связывавших воедино всю историю спасения: эпоху (еврейского) закона и сменившую ее эпоху (христианской) благодати. Нa типологических сценах, которые создавались в предшествующие столетия, или на многих изображениях, которые в XV в. были выдержаны в средневековом духе, ветхозаветные типы и их новозаветные антитипы чаще всего соотносили с помощью геометрических или архитектурных рамок — словно на инфографической схеме [157, 158]. Фламандские художники-новаторы стремились уйти от столь искусственной композиции и интегрировать ветхозаветный комментарий в новозаветные сцены так, чтобы не нарушать единство изображенного пространства никакими условными приемами.

157 Штайммхаймский миссал. Хильдесхайм, ок. 1160–1170-х гг. Los Angeles. The J. Paul Getty Museum. Ms. 64. Fol. 111.Богословская «инфографика» — комментарий к центральной сцене, где жены-мироносицы, придя к гробнице Христа, находят ее пустой и узнают от ангела, что тот воскрес. Часть изображенных на листе фигур и событий принадлежит к тому же порядку реальности, что и центральная сцена. Так, слева от гроба мы видим римских солдат, которые проспали воскресение. Сверху, через полукруглый купол, видимо, возносится сам Христос, обращающийся к небесам со строками из 56-го псалма: «Я встану [exsurgam — «поднимусь», «восстану»] рано». Справа от гроба и жен-мироносиц стоит пророк Исайя — написанные на его свитке строки «erit sepulchrum eius gloriosum» («покой [sepulchrum — «гробница»] его будет слава») в христианской традиции толковались как пророчество о воскресении Христа. Четыре сцены в синих рамках, расположенные по краям, и птица феникс в зеленой рамке — это ветхозаветные типы или природные аллегории воскресения. Например, внизу слева изображен Ванея, сын Иодая, убивающий льва (2 Цар. 23:20), а справа Давид, повергающий Голиафа.

Поэтому они стали помещать ветхозаветные фигуры и сцены, служившие типологическим комментарием для новозаветных сюжетов, на нарисованные капители колонн, витражи или резьбу, которая покрывала троны, скамьи и другую мебель, изображенную в кадре. Там фигуры Авраама, стоящего перед священником-царем Мельхиседеком, или Самсона, разрывающего пасть льву, выглядели вполне правдоподобно, почти как в реальных романских или готических храмах (с той, правда, разницей, что в убранстве христианских церквей ветхозаветные сюжеты занимали менее почетные места и были не так многочисленны).

158 Библия бедняков, ок. 1460–1485 гг. Paris. Bibliothèque nationale de France. Département Arsenal. № Reserve Fol-T-518.В центре Христос выводит из преисподней (в виде громадной львиной пасти) ветхозаветных праведников, а слева и справа приводятся ветхозаветные типы сошествия в ад: Давид отрубает голову поверженному Голиафу, а Самсон разрывает пасть льву. Все три сцены изображены в одном пространстве (с общей линией земли), но отделены друг от друга колоннами, как будто мы видим их через проемы портика.

 Как ветхозаветные типы встраиваются в архитектуру, прекрасно видно на «Благовещении» Яна ван Эйка[173] [159 а]. Действие разворачивается не в доме Марии, а в церкви: явление архангела Гавриила и непорочное зачатие — это пролог рождества, а рождество Богочеловека «повторяется» в таинстве евхаристии, которое совершается на алтаре храма. На задней стене под кровлей видны росписи с изображением двух эпизодов из жития Моисея. Они выполнены в стиле ХII–ХIII вв., который во времена ван Эйка воспринимался уже как архаика и потому подходил для того, чтобы соотнести современность (Новый Завет) и древность (Ветхий Завет).

159 а, б, в, г Ян ван Эйк. Благовещение, ок. 1434–1436 гг. Washington. National Gallery of Art. № 1937.1.39.
Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология