Я услышала чей-то хохот и, обернувшись, увидела стоявшего посреди розария грабителя. На нем не было ни царапины, он был в точности таким, каким я увидела его на лестнице, только вот его куртка «пилот» цвета хаки была украшена ярко-красными бантами с длинными красными лентами, которые ниспадали прямо к его ногам. Когда он перехватил мой взгляд, его лицо стало суровым и безжалостным. «Это все-таки яйца, – произнес он, – ты, уродливая сука. Накормила меня тухлыми яйцами». Зазвонил его мобильник, и он потянулся к заднему карману. «Прошу прощения, мне звонят», – сказал он и, прикрыв одно ухо для лучшей слышимости, отошел к дому.

Полицейские затолкали нас в бронированный фургон, и мы двинулись по аллее. Из окна я успела разглядеть машину, припаркованную за углом, и силуэт водителя за рулем. При нашем приближении ее фары зажглись, злобно взревел мотор, и она последовала за нами.

– Кто это? – спросила мама.

– Тот, кто следит за нами, – ответила я.

25

Проснувшись утром в маминой комнате, я не сразу сообразила, в чем дело. Мама уже встала, оставив после себя лишь свой запах на другой половине постели и несколько волосков на подушке. Я слышала, как льется вода из крана на кухне, хлопают дверцы шкафчиков, бормочет что-то смешное радиоведущий.

Когда я попыталась встать, то поразилась тому, насколько непослушным стало мое тело. Все мышцы «кричали» от боли, как после ночного марафона, и только тут я поняла, сколько сил я вложила в схватку с грабителем. Как немощная старуха, я поплелась в ванную, морщась от каждого шага. Когда я села на унитаз, копчик предательски заныл, напоминая о падении на нож. Глотать было по-прежнему больно, но то странное царапающее ощущение ушло, и, когда я посмотрела на себя в зеркало, с облегчением увидела, что белки глаз заметно посветлели. Я приблизила лицо к зеркалу, едва не касаясь его носом.

И спросила свое отражение:

– Придет сегодня полиция?

Я зашла в свою спальню за тапочками и старым халатом, когда что-то за окном – неожиданная смена красок в ландшафте – привлекло мое внимание. Я подошла к окну и протерла запотевшее стекло, чтобы лучше разглядеть это. И тотчас пожалела об этом.

Там, на тропинке, огибавшей коттедж Жимолость, стояла машина, видавший виды драндулет бирюзового цвета. Передними колесами она едва ли не въехала в живую изгородь, а задняя часть кузова выпирала так, что перегораживала проезжую часть. По другую сторону изгороди находились наш фруктовый сад – кипарисы ограничивали его с тыла, – огород, компостная яма мистера Дженкинса.

Я почувствовала, как кровь застывает в жилах. Это была машина Пола Ханнигана. В этом не было никаких сомнений. Припаркованная прямо возле нашего дома, она, словно стрела, указывала на коттедж Жимолость, взывая к полиции: «Хотите разгадать тайну пропавшего водителя? Поинтересуйтесь у хозяев дома».

Это и была улика, недостающее звено в цепочке, и именно этой находки я панически боялась! Если бы мы с мамой хорошенько подумали, то догадались бы, что грабитель мог добраться до коттеджа Жимолость только на машине. В столь поздний час автобусы уже не ходили, и маловероятно, что он пришел пешком – как же он планировал исчезнуть с добычей? Если же он приехал на машине, тогда она должна была стоять где-то поблизости – поскольку, как нам было известно, грабитель, проникнув в коттедж, уже не покидал его. Но в хаосе и сумятице той ночи нам даже в голову не пришло нечто до смешного очевидное.

Мама бросилась вверх по лестнице, заслышав мои истошные крики.

– Что такое? – испуганно воскликнула она, вбегая в спальню, мертвенно-бледная и запыхавшаяся.

Я ничего не сказала. Лишь молча указала на улицу.

Она судорожно вздохнула, когда увидела машину, и выругалась себе под нос. Она стояла позади, обнимая меня за плечи, опираясь подбородком на мою макушку, и я чувствовала, что ее всю трясет.

Пришибленные, мы молча спустились по лестнице и сели завтракать в столовой – никто из нас пока не решался есть на кухне. Я пыталась запихнуть в себя кусочек тоста, мама же вообще не притронулась к еде. Она лишь пила кофе, чашку за чашкой. Черный и очень крепкий. У нее был ужасающий землистый цвет лица, а подбитый глаз приобрел грязно-желтый оттенок.

– Мы не должны поддаваться панике, Шелли. Нам нужно сохранять спокойствие и думать, думать, рассуждать логически, – сказала она.

Но я-то видела, что ей самой нелегко дается это спокойствие: она рассеянно покусывала нижнюю губу и постоянно теребила волосы.

– Нужно все тщательно обдумать, – сказала она, обращаясь скорее к себе, а не ко мне. – Нужно все обдумать.

– Что тут думать? – в отчаянии воскликнула я. – Машина грабителя припаркована прямо возле нашего дома, она привлечет к нам полицию, как горшок меда – пчел! – Меня охватила настоящая паника. – Она приведет их прямо к нам! Я знала, что случится нечто подобное! Я знала! Я знала!