Мыши

Помещение, в котором они оказались, не отличалось особой роскошью, но и не уступало средней руки гостинице. Комов поманил Лизу в ванную, включил воду и под размывающий слова шум сказал ей в ухо:

– Ты не обратила внимание на некоторые странные фразы, которые сказал наш новый друг? Про шахматную доску например? (Лиза выпятила губу и покачала головой) Тут есть что-то недосказанное. И надо во всем этом разобраться…

– Как?

– Традиционными методами,-туманно сказал Комов.-Хорошо, что мы остались в его бункере. Здесь его архив. Не исключено, что нам удастся найти разгадку, как всё изменить.

37.

– Мишка! Мишка-а!..

Пусть себе надрывается. Ключи надо было получше прятать.

Мишка захлопнул дверь и запрыгал вниз по лестнице в обнимку с доской. Конечно, потом будут и "паршивец", и "безотцовщина" и "мы тут чуть с ума не сошли". Все ведь догадаются, куда он помчался, потому что вчера он сдуру вздумал объявить: "Я нашел их аэродром!"

Толстенная тетка Софья и ее худющая сестра, тетка Ксения, сразу загомонили как две вороны: "Ты что, с ума сошел? Никогда туда больше не ходи! Что мы твоей матери скажем?" Ксенин муж, он же "дед" в Мишкином произношении (больной он, параличный, лежит, не встает) подкрикивал из своей комнаты тоже неодобрительное, вроде: "Допрыгаешься – будешь, как я, чурбаном лежать!"

Но дело в том, что он на самом деле нашел их аэродром: этих противных мышей, которые против всех людей. Вроде фашистов.

Утром тетка Софья поплюхала в очередь за хлебом, который теперь привозили редко и мало, а тетка Ксения помчалась в какую-то "петрушкину контору". Мишка, как всегда, прибыл на кухню последним, съел, что ему оставили на завтрак. А когда сунулся к двери, то она оказалась запертой на ключ. Фантазию теток он переоценил, поэтому сгоряча вытряхнул всю обувь и даже заглянул в стиральную машину. А ключ спокойненько лежал под салфеткой на пианино.

Теперь Мишка прыгал по ступеням уже далеко, где дедовых криков не было слышно. Он весь был полон смелой решимости, потому что спешил спасать человечество.

Примерно в это же время в Цаплинском подземелье Комов уже несколько часов пытался подобрать логический ключ к кодам, которыми профессор запирал двери в своем убежище. Некоторые из этих кодов Цаплин неосмотрительно выдал в эйфории вчерашнего вечера, но Алексея больше всего интересовали две нерасшифрованные двери: профессорского бункера и пути наружу. Написав на листе бумаги услышанные накануне магические слова "Вебер", "Глиэр", "Петрушка", "Болеро" и "Малер", Комов мучительно пытался понять, почему профессор выбрал именно их. Ясное дело, что какой-то логикой он должен был руководствоваться, пусть даже логикой сумасшедшего.

Сначала Алексей прикинул простейшие варианты – например, алфавитный. Он попробовал расположить известные ему коды друг за другом слева направо. Получилось, что после "Петрушки" идут Малер, Вебер и "Болеро". Расположил справа налево – после "Петрушки" получился Глиэр. А если попеременно – сначала одна дверь слева, потом одна справа – то всё дело портил влезший после "Петрушки" Малер. Тогда Алексей попробовал найти закономерность, исходя из времени создания перечисленных произведений и сроков жизни указанных композиторов… потом – стран, где происходило создание закодированной музыки… потом – музыкальных направлений… Больше всего следовательскую дедуктивную мысль смущало то, что безумный профессор смешал в своем салате музыкальные произведения вместе с именами композиторов. Почему бы было не поставить вместо "Петрушки" – "Стравинский", вместо "Болеро" – "Равель"?.. Значит, отчего-то нужно было, чтобы именно – "Болеро". Должна, должна быть какая-то система во всем этом, повторял себе Комов. Не мог Цаплин просто так напридумывать кучу названий, не связанных таинственным внутренним смыслом! С его извращенным умом – не мог!..

Комов еще довольно долго ломал голову. Ключ не давался в руки, пока Алексей наконец не догадался нарисовать на бумаге план расположения помещений.

Выскочив из подъезда, Мишка вскочил на доску и покатил. Добравшись до небольшого уединенного скверика, заваленного собачьим дерьмом, он остановился, чтобы проверить свое вооружение. Убедившись, что вокруг пустынно, он достал из-под куртки рогатку и проверил, крепко ли приделана к рогам резинка, не соскочит ли вдруг в разгар боя. Боеприпасы у него были классные: на свалке попался старый подшипник с уцелевшими шариками – не большими и не маленькими, а как раз какими нужно. Половину их Мишка потратил, пристреливая рогатку. Шарики летели ровно, с легкими шуршанием от трения о воздух – совсем так, как должны были в Мишкином представлении лететь настоящие снаряды.