Мышка для босса

— Ну-ка, посмотри на меня, — он встряхнул меня за плечи и вынудил глядеть в глаза. — Не знаю, что там напридумывала твоя сестра, но конкретно здесь твоей вины нет. Вернее, я считаю, что вы обе виноваты, она — потому что не сообщила о беременности и не показала этого самого Игоря, а ты, потому что шла как влюбленная дура у него на поводу и тоже не спешила знакомить. Думаю, эта ситуация могла решиться еще на начальной стадии, но кому-то такой расклад не был выгоден.

— Я виновата-а-а, — продолжила рыдать и уткнулась носом в шею Оскару.

Говорить дальше, все равно, что выворачивать душу наизнанку, но я больше не могла молчать. Чувствовала, как постепенно легчает внутри и кое-как нашла силы договорить:

— Алина с криком: «Отец не мог так со мной поступить, ты все врешь» убежала и села в машину, я сразу кинулась за ней, но меня остановил официант, потребовал оплатить счет! Пока расплатилась, сестра уже уехала, к счастью под кафе стояло такси, и он запомнил машину, в которую села беременная девушка. Мы не отставали, я так боялась, что она на эмоциях врежется или кого-то собьет, но до офиса отца Лина доехала без происшествий.

В тот день, как специально, ни Игоря, ни его отца не было, зато отец оказался на месте. Я вошла в кабинет как раз в тот момент, когда Алина рыдала и спрашивала его, за что он так с ней. Почему я, а не она, ведь мне и без того прекрасно живется!

Понятное дело, отец был в шоке, он и предположить не мог, что Игорь сделал ставку сразу на двух сестер, об этом и сказал Лине, но она продолжала слышать только себя, проклинать нас обоих. Папа предложил нам всем втроем успокоиться и позвонить Игорю, спросить напрямик, какого черта? Он негодовал и злился, в таком состоянии я его видела впервые за много лет. Сестра и в этой ситуации взбрыкнула, умчалась из кабинета, мы за ней. Папа вежливо попросил меня пока не вмешиваться, твердил, что сам во сем разберется, а у меня сердце было не на месте. Я уже чувствовала, что добром ситуация не закончится.

Он сел в машину к Лине и… все. Это был последний раз, когда я видела отца живым. Я не должна была его пускать, понимаешь! Не должна…

Рыдания переросли в истерику, я колотила кулаками по груди мужчины и выплескивала все то, что накопилось во мне за прошедшие полгода. Я хотела свободы от оков вины, от упреков и злых взглядом матери.

У Оскара болезненно сжалось сердце, а перед глазами всплыл тот день, когда он приехал в клинику и увидел мертвого брата. Как никто, мужчина мог сейчас понять мышку, почему она так глупо винит себя. Артёмов еще долго корил себя, что упустил важный момент в поведении брата. Что настоял на больнице, когда, возможно тот нуждался во внимании родных людей, а не в мозгоправах.

Артёмов редко утешал кого-то, у него всегда на любые рефлексии находились трезвые ответы, а сейчас их нет. Вернее, он бы мог в своей ироничной манере заткнуть мышку, выпустить наружу агрессию, только это все равно не поможет.

Вся ее мутная история с самого начала дурно пахла. Он уже давно понял, что во всем замешан мужчина, играющий на два фронта. Изначально поставил не на ту сестру, а когда понял, что облажался, было уже поздно. Как ни странно, и эта ситуация ему знакома, увы.

Единственное, чего Оскар пока никак не мог понять — поведение сестры. Обеих сестер. Возможно, общайся они чаще и доверяй друг другу, никакой Игорь бы между ними не стал.

— Ты можешь продолжать винить себя хоть до гроба. И пока ты сама признаешь свою вину, все вокруг автоматически будут считать тебя таковой.

Он решил утешить мышку так, как умеет — без лишних соплей, никому не нужных физических и моральных сближений. А потом придется пускать человека в душу, разочаровываться в нем. Нет уж, выслушать — выслушает, а дальше все вернется на свое место, ему так привычно и надежно.

Маша после его слов разрыдалась еще сильнее, прижалась всем телом, ища ложную защиту, обнимать девушку в ответ Артёмов не стал. Хотя в глубине души ему хотелось это сделать до зуда в пальцах, пришлось подавлять желание на корню.

— Перестань строить из себя жертву, отстаивай свою точку зрения. В конце концов, не твоя вина, что отец проглядел своего партнера и позволил его сыну крутить за спиной интриги. В аварии уж тем более твоей вины нет, если бы сидела за рулем, тогда другой разговор.

— Да как же ты не поймешь! — она отстранилась и посмотрела на него заплаканными глазами.

Даже сейчас там стояла вина и огромное сомнение, из-за которого другие, в частности даже родная мать, прогибают ее, ведь зачем искать виноватого, если так удобнее всего? Надавил на больную мозоль и все — мышка уже бежит на задних лапках выполнять любое требование. А ведь и ему удалось вынудить ее лишь из-за этой гребанной вины перед сестрой! Если бы он только знал тогда вот это все, продавил бы мышку другим способом. Этот, на его вкус, слишком горький.