Мышка для Тимура

— Мышь… — он опять тащит меня к себе ближе, утыкается губами в шею, — мне с тобой свезло дико… Черт… Дурею от тебя, вкусная такая…

— Тимур, — решительно высвобождаюсь из его лап, — давай без этого, мы же все выяснили.

— Что мы выяснили? — он и не думает подчиняться, горячие губы скользят по шее, вызывая непрошенные мурашки, — что я мудак? Ну так это и без того понятно было… ты вообще на свой счет ничего не принимай. Мне повезло, что с тобой столкнулся… Мышь, ты не представляешь просто…

— А когда квартиру мне показывал, снимал сториз, да? — я все же настроена на выяснение отношений, хотя, признаюсь, его действия очень сильно уводят в сторону. Ну а куда деваться? Я же живая, не каменная. Он, конечно, мудак, да, но такой красивый. И такой манящий…

— Да, выкладывал… И реакцию видел. Она за чистую монету приняла. А на меня же все ее подружки подписаны. Ей ничего не оставалось…

— Кроме как публично порвать…

— Ага… А я тогда подумал… Красивая какая Мышка…

— Врешь опять…

— Нифига… Мышь, мне плевать на нее… И давно уже…

Решительно прихлопываю наглые пальцы, лезущие под желтое платье, уворачиваюсь от горячих губ.

— Ты — наглец просто, ты в курсе?

— Ага-а-а… — опять трогает, нахально так… Вот что за человек? Только что мне признался, что использовал меня, и лезет!

— Не делай вид, что я тебе нравлюсь!

— Не делаю… Нравишься…

— Как Марика?

— Не говори про нее, упадет все…

— Как легко тебя сбить с пути истинного…

— Хочешь проверить?

— Нет!

— А я хочу…

Мы возимся на шезлонге, тихо переговариваемся, и это совершенно непонятно что. То ли выяснение отношений, то ли долгая прелюдия перед сексом.

Ясно одно: он гад, предатель, наверно, и мое чутье меня в очередной раз не подвело. А еще ясно, что, несмотря на все вышеперечисленное, устоять перед ним я не могу.

— Тимур! Тимур! Прекрати! Люди смотрят! И вообще…

— Поехали ко мне.

— Нет!

— Блин, Мышь! Ну почему?

— Потому что ты меня использовал!

— Но я же признался!

— Нет, это я тебя расколола! А так бы по-прежнему думала, что тебе нравлюсь!

— Ты. Мне. Нравишься… Сильно… Сильно… Еще в клубе… И потом… В квартире… И потом… Мокрая… Думал, кончу в брюки…

— Прекрати меня облизывать!

— Не могу… Заводишь…

— Все ты можешь… Хватит… О, официант! Принесите тот салат с маринованными каперсами!

— Эм-м-м… У нас только артишоки…

— Вася, моя девушка хочет каперсы! Неси ей каперсы и свали уже отсюда!

— Сейчас все будет, Тимур Анварович.

— Грубый ты какой… Отпусти…

— Нет… Ты должна меня простить… Простишь?

— Нет!

— Простишь…

16. Простишь…

Нашу нелепую, но приятную для всех участников событий, возню прерывает нарочито веселый голосок:

— Привет… Ой… Простите, я помешала? Тимур, просто хотела…

— Мари, ты видишь, что мы заняты? — Тимур прижимает меня сильнее к себе, не позволяя спуститься. И даже платье не позволяя опустить на приличную длину.

Мне это не особенно нравится, особенно учитывая все, чему сейчас нашла подтверждение. И в то же время… Откидываюсь на крепкую грудь Тимура, специально не поправляю опять упавшую бретель, не скрывая красные пятна от поцелуев на голом плече и шее.

А все потому, что нечего на меня так смотреть! Тоже мне, московская элита. Каперсы ей не нравятся в зеленом салате… Или артишоки? Черт, ни того, ни другого не пробовала…

Сука, я даже не пробовала, а она перебирает! Ей уже не нравится!

Ощущаю, как внутри просыпается такая нездоровая ярость пролетариата к богатеям, и тут же прихожу в себя. Ничего хорошего от этой фигни не будет, уж мне ли не знать. Мать вечно, когда на жоре, любила рассказать, как ее обидели, как ей чего-то не додали, не доплатили и прочее… А кто виноват? Понятно, кто. Твари богатые. Они деньги жопой жрут, нет, чтоб поделиться с нуждающимися. Нуждающимся, вон, на опохмел не хватает, мучения одни…

Улыбаюсь широко и радостно, привычно строя из себя нихрена не понимающую дурочку. Это прокатывало с дальнобоями, периодически норовившими утащить симпатичную официантку в темный уголок, уж тем более тут прокатит. С местными стервами.

— Тимур… — Марика хмурится, переводит взгляд с его тяжелой лапы, спокойно лежащей на бедре, на мою благостную улыбку. Я не выдерживаю и подмигиваю ей. Марику основательно перекашивает, но она пытается держать лицо и, демонстративно не обращая на меня внимания, смотрит только на моего спутника, продолжает, — ну, зачем ты так? Ты же понимаешь…

— Я все понимаю, Марика, — спокойно перебивает он ее, и голос такой холодный, мамочки… Сложный какой… На поверхности — веселый плейбой, в реале… Кто? И нужно ли мне это знание? — это ты не понимаешь, похоже. У меня другие отношения, уже давно. — Пальцы чуть сильнее стискивают талию, и я, опомнившись, улыбаюсь и мягко трусь макушкой о грудь Тимура. Наверняка, вид при этом, как у провинциалки, решившей, что ухватила птицу счастья за хвост. И от этого Марике должно быть вдвойне обиднее. Давно ли она сама такой была? — Я тебе много раз говорил, я был вежлив. Мы расстались спокойно. Зачем ты сейчас меня преследуешь?