Мышление будущего. Пять видов интеллекта, ведущих к успеху в жизни

В будущем нам придется пересмотреть традиционное понимание дисциплины, с ее ритуалами и жесткими правилами. Дисциплинированный человек будет продолжать учиться, но не потому, что привык два часа в день проводить за книгами. Скорее, он будет постоянно учиться по двум причинам: 1) он осознает, что из-за появления новых знаний, технологий и методов ему придется учиться всю жизнь; 2) ему будет нравиться – даже очень нравиться – процесс обучения, узнавания нового о мире. Именно этими мотивами будет руководствоваться руководитель, отправляясь на специализированный семинар, вместо того чтобы кататься на лыжах, нырять с маской или играть в хоккей; физик, который регулярно читает профессиональную периодику, и т. д. Как говорил Платон, «обучая студентов, мы должны помочь им получить удовольствие от того, чему они учатся».

Все хорошо в меру

Рассматривая пять типов мышления, необходимых в будущем, я основное внимание уделяю тому, как их развивать. Однако полезно помнить: любой процесс может принять патологическую форму. Хорошо быть внимательным, но нежелательно – навязчивым. Здорово испытывать «драйв», но лучше, чтобы это удивительное ощущение возникало от достойных произведений искусства, а не от тех, что пропагандируют криминал и насилие.

Признавая огромную ценность дисциплинарного мышления, я должен предупредить вас. Во-первых, любая форма мышления может принимать избыточные формы. Мы все знаем шутку об адвокате, который продолжает выдвигать свои юридические аргументы дома на кухне, на баскетбольной площадке или в ванной. Не нужно, чтобы профессиональное мышление проникало во все без исключения сферы вашей жизни. Несколько лет назад поведение в первую очередь рассматривали через очки психоаналитика. Сегодня весьма популярны эволюционная психология и теория рационального выбора. Людям необходимо знать об ограничениях освоенных ими дисциплин. Также человеку может помочь овладение несколькими дисциплинами. Например, он может рассмотреть произведение искусства с разных точек зрения – от эстетической до коммерческой. Конечно, следует помнить о контексте и воспринимать явление с той или иной точки зрения в зависимости от условий.

Можно ли быть слишком дисциплинированным? Мое немецкое (и еврейское) происхождение подталкивает меня к отрицательному ответу. Я считаю, что любой человек способен овладеть выбранной областью знаний максимально глубоко, что даст ему преимущества в работе и жизни. Однако следует избегать двух опасностей. В первую очередь нельзя заниматься дисциплиной одержимо, ради самой дисциплины. Так, если человек является истинным знатоком права, он не станет просто знакомиться с каждым опубликованным делом и хвастаться своими знаниями. Такое поведение является признаком незрелости, а не профессионализма. Кроме того, следует помнить, что ни одним знанием нельзя овладеть полностью без привлечения сопутствующих дисциплин. Человек должен быть объективным в том, насколько глубоко он разбирается в одной или даже нескольких дисциплинах. Дисциплинарные методы должны быть инструментами, а не оковами.

Я слышал о вундеркиндах-пианистах, которые играют по семь, восемь, а то и десять часов в день. Порой делать это их заставляют чересчур амбициозные родители или преподаватели. Но иногда, что удивительно, они сами стремятся поддерживать такой режим. Если такая одержимость продолжается недолго, ее еще можно оправдать. Однако рабская зависимость от занятий вредна, и здесь важно найти правильный баланс.

Одним из величайших пианистов всех времен и народов был Артур Рубинштейн. Он был вундеркиндом и постоянно совершенствовал свое мастерство. Но получив мировую известность, он перестал работать над своей техникой. Проанализировав свою жизнь, музыкант пришел к весьма неутешительным выводам:

Должен с грустью признать, что я не горжусь собой. Я зря растрачивал свою жизнь. Любовные похождения, ночи, проведенные с друзьями, театры, концерты, обильная еда и, хуже всего, страстная любовь ко всему этому не давали мне сосредоточиться на работе. Я, конечно, готовился к концертам, однако без стремления играть лучше, без нот, полагаясь лишь на хорошую память. Короче говоря, я не мог сыграть ни одного произведения без погрешностей… Я знаю, что родился настоящим музыкантом, но вместо того, чтобы развивать свой талант, я жил на проценты от него[11].