Мышление. Системное исследование

Весь мир в некотором смысле стоит на естественных содержательных ограничениях, которые мы обычно считаем «законами природы» или некими производными от этих законов. Не так важно, как это происходит на самом деле – верна ли, например, теория гравитации (как и множество иных теорий из физики, химии, биологии, физиологии и т. д.), но некий факт, судя по всему, имеет место быть: есть сила, которая каким-то образом воздействует на материю и определяет то, как, по крайней мере, пространственно она себя ведет.

Грубо говоря, Луна не может по собственному произволу взять и куда-то улететь со своей орбиты, потому что сама эта орбита есть результат действия неких естественных сил – инерции, гравитации, вращения – не важно. Важно то, что все в этом мире детерминировано и как-то взаимосвязано (пусть и через сложные системы блоков, через отношения систем друг с другом). Впрочем, соответствующая детерминация тоже своего рода условность: есть, надо полагать, вероятность, вариативность и множество прочих нюансов. Но в естественном мире нет некоего «чуда своеволия» – какие-то законы в нем действуют и все как-то всем прочим определено.

Если взять биологическую метафору – никакие процессы нашего организма не происходят сами по себе. Да, раковые клетки, например, регулярно в нашем организме нарождаются – это «случайность», «вариативность», «вероятность» (как угодно), а наша иммунная система постоянно с ними борется и в какой-то момент («случайность», «вариативность», «вероятность») даст сбой, не справится и пустит жизнь под откос. Но в любом случае, даже если и допустить некую – случайную, вариативную, вероятностную – «свободу» действий в биологических системах, то все равно здесь рано или поздно так или иначе обнаруживаются какие-то естественные ограничения: раковые клетки ограничиваются действием иммунной системы, жизнь раковых клеток огранивается ресурсами организма, обеспечивающими их пролиферативный рост, так что в конечном счете этот организм все равно умрет и рак умрет вместе с ним. Это сильно упрощенный образ, но он вполне отчетливо, на мой взгляд, демонстрирует эффект, который можно было бы назвать «естественными содержательными ограничениями».

Естественные содержательные ограничения – это нечто вроде универсального предустановленного закона, что-то наподобие закона сохранения энергии: все естественные системы как-то ограничены сами в себе. Даже бактерии, как теперь известно, обладают специфическим «социальным поведением» [Б. Басслер], суть которого состоит в том, что размеры соответствующих колоний регулируются сами в себе – внутренним, образно говоря, химическим диалогом. И какую естественную систему мы ни возьмем, мы всегда обнаружим в ней некие компенсаторные механизмы, какие-то внутренние взаимоограничения системы, которые и диктуют ей порядок действий. Грубо говоря, в естественных системах ничто не висит просто так в воздухе и «чудесного своеволия» в них нет. Но поразительным образом мы со своим миром интеллектуальной функции как-то из круга этого жесткого детерминизма вырвались. Не то чтобы мы обрели действительную «свободу воли» (чтобы претендовать на это, надо хотя бы понять, если ли у нас личность и что это такое), но мы и правда оказались в мире, где естественные ограничения отсутствуют – в мире интеллектуальной функции. Ребенок способен интеллектуально совмещать совершенно, казалось бы, несовместимые вещи: «богадельня – это там, где бога делают» [Л. С. Выготский], не испытывая при этом никаких затруднений. Так ребенку, играющему элементами своего индивидуального мира интеллектуальной функции, все «понятно» – и что такое «богадельня», и что такое «бог», и даже, вероятно, как его «делают». Нет проблем!

Нет проблем, потому что в мире интеллектуальной функции не существует естественных ограничений – именно об этом я и пытаюсь сейчас сказать. Но зато в нем есть «другие люди», причем они есть в самом нашем индивидуальном мире интеллектуальной функции, и именно они могут понудить нас к тому, чтобы мы понимали под «богадельней» – собственно богадельню, а не что-либо иное. То есть не мы сами, но интеллектуальные объекты в нас («другие люди» – это интеллектуальные объекты нашего индивидуального мира интеллектуальной функции) создают постепенно такую структуру пространства нашего мышления, что ограничения, которых в нем не было изначально, постепенно тут появляются.