Мышонок и его отец

Тут парадная дверь отворилась, выпустив волну смеха и тёплого воздуха в морозную ночь, и к заводному семейству присоединилась тюлениха. Плавно покачиваясь, она двинулась по кругу вместе матерью, отцом и братиком. На носу её вертелся новенький мячик – подарок Ворона.

– Вот и кончился год, – промолвила она. – Лучший год в моей жизни. Интересно, какими окажутся следующие?

– Ещё лучше, – убеждённо заверил её гадальщик, и они всей компанией продолжили свою прогулку в уютном молчании.

– О господи! – вдруг воскликнул мышонок-отец. Он давно уже шагал всё медленнее и медленнее, но сам того не замечал, и остановка застала его врасплох. Его пружины, попеременно взводящие друг друга, каждый день теряли частичку энергии из-за трения, и наконец запас исчерпался. – Я перестал заводиться! – возопил он.

– Ну и что? – успокоил его Квак. – Никто на свете не может заводиться совершенно самостоятельно. Вот для этого и нужны друзья.

И он потянулся к ключику в спине отца, собираясь снова завести его.

– Нет, подожди, – остановил его отец. – Хочется отдохнуть немного. У нас позади такой долгий путь! Вниз – во мраке лета: это мы угодили на дно пруда. Ввысь – при зимнем свете: это мы поднялись сюда и отвоевали наш дом. Мы пережили и прыжок, и полёт; и мученье, и крушенье выпали на нашу долю. Но всё, что рассеялось, было собрано вновь, – точь-в-точь, как ты и предсказывал.

– И враг, от которого мы бежали в начале, поджидал нас в самом конце, – добавил мышонок-сын и остановился рядом с гадальщиком, потому что и у него тоже кончился завод. – Но теперь он уже не враг. Он мой дядюшка Хват. А вы, дядюшка Квак, не предскажете нам судьбу ещё раз?

– Ваша судьба свершилась, – покачал головой гадальщик, – и её больше не надо предсказывать.

И они постояли немного все вместе, глядя в ночь. Площадка затряслась; издали донёсся тоскливый свисток, и белый луч прожектора скользнул по рельсам, не задев кукольного домика. Дверь одного из товарных вагонов была приоткрыта; поезд сбавил ход, и из вагона в сугроб у дорожного полотна вывалилась котомка. Следом выпрыгнул человек в лохмотьях и с маленьким пёсиком на руках. Человек и пёсик скатились по заснеженной насыпи и поднялись на ноги, а поезд между тем пролязгал мимо и растворился в ночи без следа. Бродяга отряхнулся, подобрал свою котомку и зашагал по хрусткому снегу, залитому звёздным светом, к заброшенной лачуге сигнальщика. Дверь была открыта, но бродяга не спешил войти. Что-то другое привлекло его внимание. Он обернулся – и увидел кукольный дом, сиявший, как маяк, на высоком шесте.

И пока бродяга стоял и смотрел во все глаза на «Последнего видимого пса», часы на городской башне пробили полночь. Двенадцать звонких ударов раскатились в морозном, неподвижном воздухе.

– Двенадцать часов ночи! – возвестили часы. – Счастливого Рождества!

– Счастливого Рождества, Бонзо! – сказал бродяга своему пёсику. Потом подтащил к шесту прогнивший деревянный ящик, встал на него, чтобы заглянуть на площадку, и увидел всю счастливую компанию: мышонка с отцом, слониху, тюлениху и гадальщика.

Внутри, в гостиной, сойка-репортёрша, услышав бой часов, прервала интервью со скворцами.

– Прошу прощения, – извинилась она, выпорхнула на крыльцо и заверещала во всю мочь: – СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК! ВСЕХ С НОВЫМ ГОДОМ! ВСЕ ОБМЕНИВАЮТСЯ ПОЗДРАВЛЕНИЯМИ И ЖЕЛАЮТ ДРУГ ДРУГУ ВСЕГО САМОГО ЛУЧШЕ… – Тут сойка осеклась, пискнула и попятилась в дом: прямо на неё смотрело изумлёнными глазами огромное бородатое лицо.

Бродяга стоял и разглядывал отца и сына, их родных и друзей. Он увидел «Последнего видимого пса», сияющего в ночи всеми огнями. Он услышал пение и смех, доносящиеся из-за окон маленькой гостиницы. Он улыбнулся и второй раз в жизни заговорил с мышонком и его отцом.

И сказал им:

– Будьте счастливы!

Приложение

Шарада Бхану Шаман и самая СУТЬность того, что есть быть