Мысль, вооруженная рифмами

14. Тишь

Вот она — неоглядная ширь океана, который зовется

                                                                   Великим
И который Моаной зовут в Гавайики, в стране Маори.
Человек островов, что вулканами встали, виденьем
                                                 возник смуглоликим.
И кораллы растут, и над синей волной — без числа
                                                        острова-алтари.

<1912>

15. Кто кого

Настигаю. Настигаю. Огибаю. Обгоню.

Я колдую. Вихри чую. Грею сбрую я коню.

Конь мой спорый. Топи, боры, степи, горы

                                                      пролетим.
Жарко дышит. Мысли слышит. Конь — огонь
                                                   и побратим.

Враг мой равен. Полноправен. Чей скорей

                                              вскипит бокал?
Настигаю. Настигаю. Огибаю. Обогнал.

1915

16. Капля

В глухой колодец, давно забытый, давно без жизни

                                                            и без воды,
Упала капля — не дождевая, упала капля ночной звезды.
Она летела стезей падучей и догорела почти дотла,
И только искра, и только капля одна сияла, еще светла.
Она упала не в многоводье, не в полногласье воды
                                                            речной,
Не в степь, где воля, не в зелень рощи, не в чащу веток
                                                            стены лесной.
Спадая с неба, она упала не в пропасть моря,
                                                            не в водопад,
И не на поле, не в ровность луга, и не в богатый
                                                            цветами сад.
В колодец мертвый, давно забытый, где тосковало
                                                            без влаги дно,
Она упала снежинкой светлой, от выси неба к земле —
                                                            звено.
Когда усталый придешь случайно к тому колодцу
                                                            в полночный час,
Воды там много, в колодце — влага, и в сердце песня,
                                                            в душе — рассказ.
Но чуть на грани земли и неба зеленоватый мелькнет
                                                            рассвет,
Колодец меркнет, и лишь по краю — росистой влаги
                                                            белеет след.

<1924>

Ф. К. Сологуб (1863–1927)

17. Восьмидесятники

Среди шатания в умах и общей смуты,

Чтобы внимание подростков поотвлечь
И наложить на пагубные мысли путы,
Понадобилась нам классическая речь.

Грамматики народов мертвых изучая,

Недаром тратили вечерние часы
И детство резвое, и юность удалая
В прилежном изученьи стройной их красы.

Хирели груди их, согнутые над книгой,

Слабели зоркие, пытливые глаза,
Слабели мускулы, как будто под веригой,
И гнулся хрупкий стан, как тонкая лоза.

И вышли скромные, смиренные людишки.

Конечно, уж они не будут бунтовать;
Им только бы читать печатные коврижки
Да вкусный пирожок казенный смаковать.

1892

18

Я ждал, что вспыхнет впереди

Заря и жизнь свой лик покажет
И нежно скажет:
«Иди!»

Без жизни отжил я, и жду,

Что смерть свой бледный лик покажет
И грозно скажет:
«Иду!»

1892

19

Туман не редеет

Молочною мглою закутана даль,
И на сердце веет
Печаль.

С заботой обычной,

Суровой нуждою влекомый к труду,
Дорогой привычной
Иду.

Бледна и сурова,

Столица гудит под туманною мглой,
Как моря седого
Прибой.

Из тьмы вырастая,

Мелькает и вновь уничтожиться в ней
Торопится стая
Теней.

1892