Читаем Мысль, вооруженная рифмами полностью

Мысль, вооруженная рифмами

128. Монолог рыбака

«Конечно, я не оратор, подкованный философски,но ратуюза тех, кто берет лосося!Бывали вы в нашем море, магнитнейшем из морей?Оно от лимонных молнийкажется лиловей!Мотаются мотоботы, как уголь, горит вода —работа! работа!Все прочее — лабуда.Мы боги, когда работаем, просвечены до волос,по борту, по борту,как лампы, летит лосось.Да здравствует же свобода, нужнейшая из свобод,работа, работа —как праздничный ледоход.Работа, работа… И так же не спят с тобойсмородины и самолеты,гудящие над землей,ночные составы в саже несутся тебе под стать,в них машинисты всажены —как нож по рукоять!И где-то над циклотроном загадочный, как астро́ном,сияя румяной физией, считая свои дробя́,Вадик Клименко, физик,вслушивается в тебя.Он, как штангист, добродушен, но Вадика не тревожь —полет звездопадов душных,расчет городов и рощдрожит часовым механизмом в руке его здоровенной —не шизики — а физикигерой нашего времени!..…А утром, закинув голову, вам милая шепчет сон,и поры пронзит иголочкамисеребряными озон…Ну, впрочем, я заболтался.Ребята ждут на баркасе…»Он шел и смеялся щурко.Дрожал маяк вдалеке —он вспыхивал, как чешуйкау полночи на щеке.<1964>

А. С. Кушнер (род. в 1936 г.)

129. Гофман

Одну минуточку, я что хотел спросить:Легко ли Гофману три имени носить?О, горевать и уставать за трех людейТому, кто Эрнст, и Теодор, и Амадей.Эрнст — только винтик, канцелярии юрист,Он за листом в суде марает новый лист,Не рисовать, не сочинять ему, не петь —В бюрократической машине той скрипеть.Скрипеть, потеть, смягчать кому-то приговор.Куда удачливее Эрнста Теодор.Придя домой, превозмогая боль в плече,Он пишет повести ночами при свече.Он пишет повести, а сердцу все грустней.Тогда приходит к Теодору Амадей,Гость удивительный и самый дорогой.Он, словно Моцарт, машет в воздухе рукой…На Фридрихштрассе Гофман кофе пьет и ест.«На Фридрихштрассе», — говорит тихонько Эрнст.«Ах нет, направо!» — умоляет Теодор.«Идем налево, — оба слышат, — и во двор».Играет флейта еле-еле во дворе,Как будто школьник водит пальцем в букваре.«Но все равно она, — вздыхает Амадей, —Судебных записей милей и повестей».<1966>

Перейти на страницу: