Мысли

Si quando turpe non sit, tamen non est non turpe quum id a multitudine laudetur [51]. Теренций.

Mihi sic usus est, tibi ut opus est facto, fac [52].

372. Rarum est enim ut satis se quisque vereatur [53]. Tot circa unum caput tumultuantes deos [54].

Nibi! turpius quam cognitioni assertionem praecurrere [55]. Цицерон.

Nee me pudet ut istos fateri nescire quid nesciam [56]. Melius non incipient [57].

373. На основе трех людских вожделений расцве­ли три философские секты, и философы только и могут, что следовать одному из этих вожделений.

374. Стоики. — Они утверждают, что удавшееся однажды удается всегда и что если славолюбие помогает иным людям свершить подвиг, значит, на это способны все. Но что под силу больному горячкой, не по плечу здоровому человеку.

Из того, что на свете существуют стойкие христиане, Эпиктет делает вывод, будто стойким христианином мо­жет быть любой.

375. Высшее благо. Спор о высшем благе. — Ut sic contentus temetipso et ex te nascentibus bonis [58]. Они сами себе противоречат, потому что в ка­честве завершения советуют покончить жизнь самоубий­ством. Вот уж поистине счастливая жизнь, от которой спасаются, как от чумы!

376. Советы стоиков так трудноисполнимы и так суетны! Они утверждают, что всякий, не достигший глубин мудрости, глуп и порочен, — одним словом, равняют его с человеком, на два пальца погрузившимся в воду.

377. Философы. — До чего же это разумно — требовать от человека, который и себя-то еще не познал, чтобы он без всякого посредника тут же приобщился Богу! И до чего разумно повторять это тому, кто себя познал!

378. Поиски истинного блага. — Боль­шинство людей ищет блага в богатстве и прочих мирских благах или по меньшей мере в развлечениях. Философы объяснили, какая это все суета, и каждый дал опреде­ление оному благу на свой лад и вкус.

379. Против философов, верующих в Бо­га, но не признающих Иисуса Христа.

Философы. — Они полагают, что один лишь Бог достоин любви и почитания, а сами жаждут и всеобщей любви, и всеобщего почитания, не понимая при этом всей своей порочности. Если они чувствуют в себе до­вольно чувства для любви к Богу и почитания Его, если находят в этом главную свою радость и считают себя исполненными добра, — что ж, в добрый час! Но если нет в них и тени помянутых чувств, если единственная их цель — снискать всеобщее уважение, если в качестве единственной своей добродетели могут похвалиться лишь тем, что отнюдь не навязывают, а старательно внуша­ют людям, будто возлюбившие оных философов обретут счастье, — я им скажу одно: подобная добродетель от­вратительна. Как! Они познали Бога и всё-таки жаждут не всеобщей любви к Нему, а всеобщей любви к ним, к философии! Жаждут, чтобы люди по доброй воле видели в них средоточие своего счастья!

380. Если бы нам еженощно снилось одно и то же, оно трогало бы нас ничуть не меньше, чем ежеднев­ная явь. Если бы какой-нибудь ремесленник твердо знал, что каждую ночь, двенадцать часов сряду, будет грезить, что стал королем, думаю, он был бы почти так же счастлив, как король, которому каждую ночь, двенадцать часов сряду, снилось бы, что он стал ре­месленником.

Если бы нам еженощно снилось, что за нами гонятся враги, и нас терзали бы эти мучительные видения, если бы чудилось, что целые дни с утра до вечера чем-то заняты, как оно бывает во время путешествий, мы тя­готились бы этим немногим меньше, нежели наяву, и точно так же боялись бы уснуть, как боимся проснуться, когда нам и впрямь грозят подобные беды. Да, такие сны и впрямь не лучше такой яви.

Но сны не похожи один на другой, а если и похожи, то все-таки чем-то разнятся, поэтому и действуют на нас не так сильно, как явь, более устойчивая и неиз­менная, хотя и она не совсем устойчива и тоже меняется, но не так быстро, разве что во время путешествий, и тогда мы говорим: “Мне кажется, я грежу”, — ибо жизнь есть сон, лишь менее отрывистый.

381. Здравый смысл. — Они принуждены по­вторять: “Вы ведете себя недобросовестно, мы и не думаем спать!” и т. д. До чего же мне приятно видеть, как унижен, как просит пощады этот спесивый разум! Ибо кто уверен в своем праве, кто отстаивает его с оружием в руках, тот не станет так говорить. Он не тратит времени на разглагольствования о недобросовест­ности, а сразу карает ее силой оружия.

382. Возможно, в мире существуют какие-то явле­ния, которые можно считать прямыми доказательствами, но никакой определенности в этом вопросе нет. Таким образом, ясно только одно: никто не может с опреде­ленностью утверждать — к вящей славе пирроников, — что все в этом мире неопределенно.