Мысли

153. Тщеславие так укоренилось в нашем сердце, что любой человек, будь то солдат или подмастерье, повар или грузчик, вечно чем-нибудь похваляется и жаж­дет обзавестись почитателями; хотят славы все — даже философы; сочинители трактатов против тщеславия хотят прославиться тем, что так хорошо о нем написали, а читатели этих трактатов — тем, что их прочли; и я, пишущий эти строки, тоже, может быть, хочу стяжать ими славу, и, быть может, будущие мои читатели...

154. Ремесла. — Слава так сладостна, что люди идут ради нее на все — даже на смерть.

155. (Слава.) — Ferox gens nullam esse vitam sine armis rati[22]. Одни предпочитают смерть миру, другие — войне.

Люди ради любого своего убеждения готовы пожер­твовать жизнью, хотя, казалось бы, любовь к ней так сильна и так естественна.

156. Противоречие: пренебрежение нашим бытием, смерть во имя любой безделицы, ненависть к нашему бытию.

157. Даже именитейшему вельможе следует не по­жалеть усилий, чтобы обзавестись истинным другом, так он ему будет полезен, ибо друг не поскупится на похвалы и встанет за него горой не только при нем, но и в его отсутствие. Только бы не сделать ошибки при выборе, потому что, если он заручится дружбой дурака, проку от этрго не будет никакого, сколько бы тот его ни превозносил; впрочем, дурак и превозносить не станет, если не встретит поддержки: все равно с его мнением никто не посчитается, так уж лучше он позлословит за компанию.

158. Твой господин любит и превозносит тебя, но разве благодаря этому ты уже не его раб? Просто ты приносишь ему немалый доход. Сегодня твой господин тебя хвалит, а завтра прибьет.

6. Противоречия

159. Противоречия. — Человек от природы до­верчив, недоверчив, робок, отважен.

160. Описание человека: зависимость, жажда неза­висимости, множество надобностей.

161. Отдавая чужое творение кому-нибудь на суд, до чего же трудно не повлиять заранее на приговор! Говоря: “По-моему, это прекрасно!” или “По-моему, сплошная невнятица!” и прочее в том же роде, мы побуждаем воображение собеседника следовать за нами либо, напротив, нам сопротивляться. Всего лучше просто молчать — тогда он будет судить исходя из собственных убеждений, то есть из убеждений, присущих ему в данную минуту, и прочих обстоятельств, к которым мы не причастны. Таким образом, своего мнения мы ему не навяжем, если, разумеется, пренебречь тем, что и мол­чание воздействует по-разному, в зависимости от оттенков смысла, которые он пожелает в него вложить, и от выводов, которые сделает из наших жестов, мимики, тона, и от умения этого человека читать по лицам. Вот до какой степени трудно не повлиять на суждение любого из нас или, вернее, до какой степени редко оно бывает твердым и независимым.

162. Узнав главенствующую страсть человека, мы уже не сомневаемся, что путь к его сердцу нам открыт, а меж тем у любого, кого ни возьми, без счета причуд, идущих вразрез с его собственной выгодой, как он сам ее понимает; вот это сумасбродство людей и смешивает все карты в игре.

163. Lustravit lampade terras[23]. — Погода мало влияет на расположение моего духа — у меня мои собственные туманы и погожие дни; порою оно даже не зависит от благоприятного или дурного оборота моих дел. Случа­ется, я не дрогнув встречаю удары судьбы: победить ее так почетно, что, вступая с ней в борьбу, я сохраняю бодрость духа, меж тем как иной раз, при самых бла­гоприятных обстоятельствах, хожу словно в воду опу­щенный.

164. Мы так жалки, что, радуясь чему-то нам удав­шемуся, неизменно возмущаемся, если нас постигает не­удача, а это может случиться — и случается — в любую минуту. Кто научился бы радоваться удаче, не возмущаясь неудачей, тот сделал бы удивительное от­крытие — все равно что изобрел бы вечный двигатель.

165. Когда человек занят каким-нибудь неприятным делом и при этом твердо рассчитывает на его счастли­вый исход, радуется малейшим успехам, но отнюдь не огорчается из-за неудач, тогда позволительно думать, что он вовсе не прочь проиграть это дело, тем не менее преувеличивает любой благоприятный признак, чтобы высказать крайнюю свою заинтересованность и напуск­ной радостью скрыть подлинную, вызванную тайной уверенностью, что дело-то все равно проиграно.

166. Пока человек здоров, он недоумевает, как это ухитряются жить больные люди, но стоит ему прихвор­нуть, как он начинает глотать лекарства и даже не мор­щится: к этому его понуждает недуг. Нет у него больше страстей, нет желания пойти погулять, развлечься, рож­даемого здоровьем, но несовместного с дурным само­чувствием. Теперь у человека другие страсти и желания, они соответствуют его нынешнему состоянию и рождены все той же природой. Тем-то и мучительны страхи, вы­думанные нами самими и отнюдь нам не соприродные, что заставляют терзаться страстями, чуждыми нашему теперешнему состоянию.