Есть две вещи, которые утверждают, защищают и умножают власть — войска и деньги, и друг без друга они немыслимы.
Воспоминание о жестокости — плохая опора в годы старости.
Лучше один раз умереть, чем постоянно ожидать смерти.
Речь зашла о том, какой род смерти самый лучший. Цезарь раньше всех вскричал: «Неожиданный!»
Он считал, что еще ничего не сделано, пока что-то осталось сделать.
Цезарь один из всех берется за государственный переворот трезвым.
Цезарь не забывает ничего, кроме обид.
Он, то внушая страх, то проявляя терпение, приучил свободных граждан к рабству.
В то время как государство должно быть бессмертно, оно держится на дыхании одного человека.
Когда я вижу, как тщательно уложены его волосы и как он изящно почесывает голову одним пальцем, мне всегда кажется, что этот человек не может замышлять такое преступление, как ниспровержение римского государственного строя.
Особенно ценно искусство скрывать свой недостаток, превращая его в преимущество. Так, Цезарь скрывал свою плешь лавровым венком.
Бояться многих должен тот, кого боятся многие.
На мой взгляд, Цезарь был слишком стар для такой забавы, как завоевание мира. Она к лицу Августу или Александру: эти были молоды, а молодых людей трудно обуздать; но Цезарь, казалось бы, должен был проявить большую зрелость ума.
Среди убийц божественного Юлия было больше друзей, чем недругов, ибо он не исполнил их неисполнимых надежд. Вот так и вышло, что он увидал вокруг своего кресла своих бывших соратников с обнаженными мечами, ставших помпеянцами лишь после смерти Помпея.
Цезарей обычно убивают друзья. Потому что они враги.
А смог бы Юлий Цезарь не делать одновременно столько дел, сколько можем не делать мы?
Марк Туллий ЦИЦЕРОН (106–43 до н.э.)
римский государственный деятель, оратор
Все желают достигнуть старости, а достигнув, ее же винят.
Как часто идем мы ради друга на то, на что ради самих себя никогда не пошли бы!
Найдется ли кто-либо, кто, бросая целый день дротик, не попадет однажды в цель?
Не следует завладевать разговором, как вотчиной, из которой имеешь право выжить другого; напротив, следует стараться, чтобы каждый имел свой черед в разговоре, как и во всем остальном.
Нельзя любить ни того, кого ты боишься, ни того, кто тебя боится.
Ни один здравомыслящий человек не будет танцевать.