Нет, видно, есть в божьем мире уголки, где все времена – переходные.
В девятнадцатом веке мало кто ожидал, что наступит двадцатый.
ХХ век начался осенью 1914 года вместе с войной, так же как XIX начался Венским конгрессом.
Пролог ХХ века – пороховой завод. Эпилог – барак Красного Креста.
Наша история идет по нашему календарю: в каждый век отстаем от мира на сутки.
Двадцатый век свободы не видать.
Триллер – главный жанр двадцатого века. Он целиком, как и весь двадцатый век, сводится к вопросу: «Кто виноват?»
Двадцатый век – это все тот же девятнадцатый, но с легким американским акцентом.
Переломным оказался весь ХХ век.
Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его снова.
Потомство воздаст каждому по заслугам. (…) Тем больше оснований посмеяться над недомыслием тех, которые, располагая властью в настоящем, рассчитывают, что можно отнять память даже у будущих поколений.
Прошлое не мертво. Оно даже не прошлое.
Вина не должна падать на наш век. И предки наши жаловались, и мы жалуемся, да и потомки наши будут жаловаться на то, что нравы развращены, что царит зло, что люди становятся все хуже и беззаконнее. Но все эти пороки остаются теми же, подобно тому как море далеко разливается во время прилива, а при отливе снова возвращается в берега.
Людей и народы заставляют делать выводы из былого; между тем лишь то, что будет, что предстоит сделать сейчас, объяснит нам, что, собственно, было и какое имело значение.
Только тот, кто строит будущее, имеет право быть судьей прошлого.
Прошлое – чужая страна, там все по-другому.
Не говори: «отчего это прежние дни были лучше нынешних?», потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом.
Там хорошо, где нас нет; в прошлом нас уже нет, и оно кажется прекрасным.