Мысли быстрого реагирования

В 2010 г. в отчете Правительства в Госдуме было сказано, что «мы встретили кризис, имея за плечами почти 10 лет экономического роста». Здесь смешиваются понятия. 10 лет происходило оживление омертвленных в 1990-е гг. производственных мощностей. Средства для этого были получены благодаря не «росту», а конъюнктуре мирового рынка нефти.

Точно так же, в «Стратегии 2020» говорится: «В 2000-е годы российская экономика демонстрировала впечатляющие успехи. Динамичный экономический рост 2000-х годов…». Это ошибка. Авторы доклада путают понятие «поток» (например, годовой ВВП) с понятием «основные фонды» (база экономики, производственные мощности, кадровый потенциал).

Эта ошибка с конца 1980-х гг. стала столь общей, что ряд западных экономистов, а в России — академик Ю.В. Яременко, пытались объяснить, что экономический рост — это рост национального богатства (а не только объем производства продукта). А значит, измерять надо не только потоки, но и динамику запасов, фондов.

Даже экономисты оппозиции приняли этот язык, игнорирующий разницу категорий, и говорили, что надо изъять у олигархов в пользу государства «природную ренту». Но прибыль от месторождений нефти нельзя считать рентой, ибо рента — это регулярный доход от возобновляемого источника. Земельная рента создается трудом земледельца, который своими усилиями соединяет плодородие земли с солнечной энергией. По человеческим меркам, это источник неисчерпаемый. С натяжкой природной рентой можно считать доход от рыболовства — если от жадности не подрывать воспроизводство популяции рыбы. Но доход от добычи нефти — не рента, ибо эта добыча есть изъятие из невозобновляемого запаса.

Английский экономист А. Маршалл в начале XX в. писал, что рента — доход от потока, который истекает из неисчерпаемого источника. А шахта или нефтяная скважина — вход в склад (stock) Природы. Доход от них подобен плате, которую берет страж сокровищницы за то, что впускает туда для изъятия накопленных Природой ценностей. В 90-е гг. этот страж впустил в сокровищницу России олигархов. И проблема не в том, как поделить доход. Нефть для народного хозяйства — это жизнь для народа России, ибо при замене лошади трактором нефть многократно окупается фиксацией энергии Солнца культурными растениями. Изъятие нефти для мирового рынка — это, после некоторого предела, угасание России.

Мы еще вернемся в проблеме этих категорий. А пока — о рыбе.

Мы понимаем и смотрим на два показателя — величина улова и годовое потребление рыбы. Но ведь это — показатели потока, важные и актуальные, но ничего не говорящие о состоянии базы. А состоянием базы будет определяться поток через весьма короткий срок.

Вспомним. Рыболовство было одной из наиболее динамично развивавшихся отраслей народного хозяйства СССР. Мы далеко не использовали возможность получать ренту от возобновляемых запасов рыбы. По объему добычи рыбы СССР стал одним из основных лидеров мирового рыболовства, деля первое-второе места с Японией и Перу. На долю Советского Союза приходилось 10 % общемирового вылова водных биологических ресурсов. Благодаря этому, а также политике низких розничных цен на массовые сорта рыбы, ежегодное потребление рыбы и рыбопродуктов составляло в РСФСР в 1980-е гг. 22 кг на душу (уровень, рекомендованный медицинской наукой).

Базой для этого было — быстрое развитие морского экспедиционного промысла, высокие темпы строительства рыболовного флота, кораблей-рефрижераторов и плавучих перерабатывающих фабрик, специализированных портов для этого флота, сети специализированных научно-исследовательских институтов и образовательных учреждений для подготовки кадров.

Возьмем некоторые данные из статистики и из книги31 ученых и администраторов — А.Н. Макоедова (в прошлом заместителя председателя Госкомитета РФ по рыболовству) и О.Н. Кожемяко (губернатора Корякского автономного округа, члена Совета Федерации, который курировал вопросы рыбохозяйственного комплекса РФ, руководителя крупной базы тралового флота в Приморье).

В результате реформы с начала 1990-х гг. произошла поразительно быстрая дезинтеграция рыбохозяйственного комплекса. Флот был приватизирован, крупные объединения рыбопромышленных предприятий (около 180 в 1990 г.) к 1995-му распались на 1,2 тыс., а сейчас их около 9 тыс. Одновременно был разрушен так называемый бассейновый принцип в организации отраслевого управления. После 1992 г. быстро снижалась численность работающих, а также снижались объемы вылова и производства продукции.

Резко сократились не только объемы производства продукции, но и производительность труда. В 1990 г. выработка продукции на одного работника отрасли составляла около 500 тыс. руб., а в 2003 г., в сопоставимых ценах, — 230 тыс. руб. Улов на одного занятого в отрасли сократился с 17 до 11 т.