Мысли быстрого реагирования

Я вспомнил, как девушки с нашего курса (1957-1958 гг.) ездили в детский дом в Хотьково — подружились там, и уже было трудно оторваться. Вспомнил я их, когда в начале перестройки стали на телевидении громить детские дома. У журналистов было идеологическое задание — надо было опорочить порождение тоталитарного советского государства. Не буду спорить об этом мотиве. Но сколько при этом выплеснули тупой бесчувственности и безжалостности к детям! Эти передачи сразу отвратили меня от Горбачева, сильно подействовали.

6 апреля 1989 г. Главная редакция пропаганды Центрального телевидения выпустила на экран новую художественно-публицистическую программу «Ступени». В первой передаче был сюжет о московском специнтернате № 81 — лечебном учебно-воспитательном учреждении для детей-олигофренов. Изюминка была в том, что директором интерната 12 лет была К.Б. Корнеенкова, которая оказалась сталинисткой и даже имела дома портретик Сталина. Репортер брал у нее дома интервью, очень ласково, так что она и не подозревала, каков весь сценарий передачи. К.Б. Корнеенкова была явно польщена тем интересом, который пробудила ее приверженность Сталину у элегантного молодого человека с телевидения.

А весь спектакль должен был показать, что и директор, и не восставшие против нее педагоги — изверги, а интернат — учреждение для «откровенного угнетения детей» и издевательств над ними. Интервью с директоршей монтируется с сюжетом, в котором у одного воспитанника и трех бывших сотрудников интерната (порознь) вытягивают расплывчатые сведения о безобразиях в интернате. Раз просят — люди поддакивают.

Чередующиеся кадры создают эффект, так что зритель (тогда очень доверчивый) верит: политические убеждения директора, входя в резонанс с порочной системой детского дома, неизбежно превращают это место в застенок. Вот он, звериный оскал детского дома конца 1980-х гг.! Так лепят этот образ.

Я уже к тому моменту убедился, что любимым объектом телевидения в то время были прячущиеся по закоулкам сталинисты-старики, да и то не всякие. Журналисты, как и в далеком прошлом, «имели похвальное обыкновение налегать на таких, которые не кусаются» (Гоголь).

Но меня слишком возмутил этот фарс, нарушающий элементарные права людей, у которых берут «интервью», и моральный ущерб, нанесенный сотрудникам и воспитанникам интерната. Даже на пятом году перестройки трудно было терпеть такой цинизм. Ведь по существу заготовленных обвинений никакого разбирательства не было, и люди, попавшие в ловушку, даже и предполагать не могли, что потом будет состряпано. Добрые тети и дяди с телевидения заставляли детей перед телекамерами говорить гадости о своих воспитателях и учителях. Допустимо ли это юридически — не знаю. Но каково детям после этого было жить с их воспитателями и нянечками, когда журналисты убрались в свой телецентр?

Я и вспомнил детский дом в Хотьково, в котором тоже бывал. И мне стало тяжело, что и я там про себя возмущался грубыми нянечками, орущими на детей и дающими им подзатыльники. Ведь и тогда было видно, что эти грубые нянечки и есть самая милосердная часть нашего общества. Ибо они шли работать с этими несчастными детьми за плату, совершенно не соответствующую тяжести труда. Предположим, после передачи уволят сотрудников интерната, или посредством обличений доведут их до ухода по «собственному желанию» — заполнятся ли вакансии культурными и гуманными людьми? Ясно, что нет. И это понимают сами дети.

Насколько же мудрее были наши девочки из МГУ, которые ездили в детдом, — а ведь всего-то студентки первого и второго курсов. Я иногда ездил с ними, и тогда меня удивили это их чутье и такт. Дети им радовались, липли к ним — ведь всегда хочется кому-то пожаловаться, снять груз с души. Им и жаловались: «Меня тетя Настя мокрой тряпкой стукнула…» И все в таком роде. Наши девочки все выслушают, поохают, по голове погладят — и успокоят. Мол, ничего страшного, бывает. Главное, тетя Глаша и тетя Настя вас любят. И дети рады — они ведь понимают, что никого у них нет, кроме тети Глаши и тети Насти.

Совершив свой удар по хрупкой структуре интерната, гуманисты со «Ступеней» отбыли к своим семьям — пошатнув единственный, при всех его недостатках, дом полусотни детей. Ведь они не усыновили их и не пошли сами работать к ним педагогами и нянечками. «Маленькие» люди с ТВ в маленьком масштабе воспроизвели весь тот проект перестройки, который «большие» люди произвели в стране.

Этот урок лучше не забывать.

К МОЛОДЕЖИ

ЧЕТЫРЕ ТЕЗИСА ДЛЯ НОВОГО ПОКОЛЕНИЯ

26.05.2013