Мысли и размышления

По себе знаю: животные чуют фальшивку значительно острее человека. Особенно чувствительны австралийские утконосы. Я понимаю, что не у каждого потребителя «Боржоми» живет дома австралийский утконос. Тогда следует обратить внимание на то, как ведут себя лебеди. Или ежи. Возможно использование зайцев. При отказе слонов участвовать в эксперименте, задействуйте любое другое животное, которое теряет спокойствие при наличии фальшивки.

Что касается меня как писателя, то именно я покруче любого животного ломаюсь от употребления ненастоящего «Боржоми». Всего пару глотков, и вот я уже теряю ориентацию в пространстве, не прохожу в дверь, беднею, бегу из семьи. Меняются мои вкусы, пристрастия. У меня лысеет голова, и что-то такое странное на коже. Зачастую я даже Родину могу покинуть, где родился и вырос, рискуя погибнуть на одном из чуждых мне берегов тёплого британского Гибралтара.

Никогда не позволяйте себе на практике пренебрегать главными признаками настоящего «Боржоми»! Не пренебрегу ими и я.

Невозможно представить!

Нельзя же в самом деле представить, что всякий человек у нас настолько прозорливей меня, что вдруг возьмет и сразу обо всем догадается. К примеру, о том, что истинная причина какого-нибудь непредвиденного происшествия — это совершенно не то, что невооруженным глазом можно разглядеть. Сразу понять, что за этим скрывается. Что это вовсе не одна из кромешных загадок бытия, а просто-таки дрянь какая-то. А если не дрянь, то что-то уж слишком банальное, вроде ссоры России с Грузией, включая употребление в адрес бывших друзей жестоких и обидных слов.

Примерно из той же области и, известная мне из СМИ, двухмесячная задолженность по зарплате. А то и обычная давка в метро. Куда все едут, черт возьми? Однако и вообразить себе невозможно, что истинная причина случившегося — какой-нибудь идиотский правительственный указ. Да что там указ! Виной всему национал-большевики, морские сомалийские пираты, животный грипп, беспардонные американцы и цены на природный газ в кухонной трубе. А то и просто популярная среди горожан шаурма, в которую такую порой дохлятину насуют, какую еще надо суметь насовать. Или какая-нибудь сумасшедшая в капоре и цветной накидке, стоящая с бутылкой молока посреди Пушкинской площади. Этого, впрочем, уж никак представить невозможно. Какая сумасшедшая? Откуда цветная накидка? Кто поселил ее посреди столичного города? И кто же возьмется воображать, что эта разноцветная дама способна выбить писателя из его привычной будничной колеи. Она тут причем? И уж совсем невозможно в том же ракурсе рассмотреть такие «привычные вещи», как, скажем, бездомные небритые ребята в буржуазных обносках, благоухающие в вагонах метро столь же качественно, что и дохлые гуси, а также участившиеся случаи запроса политического убежища в Люксембурге. Додуматься тут можно бог весть до чего, и не только писателю.

Под звуки пневматического молотка

Для писателя ссора с женой — непозволительная роскошь. Писатель, как-то раскочегарившись, тарелку об пол шваркнет, и супруга его шваркнет. Осколки, веник, слезы. Что хорошего? Знал я и такого сочинителя, который трехлитровой банкой с огурцами в супругу свою кинулся. В жену не попал, а оба стекла в кухне выбил. Пришлось вставлять. Что хорошего? А уж тем более не должен писатель в адрес своего живого домашнего оппонента употреблять обидные слова. Обзывать как-то, сравнивать с кем-то, смешивать с чем-то… Вот три года назад. Теплое майское солнце в окне. Жена стоит в кухне в розовой комбинации и сильно орет на меня; а я — в трусах, и я ору на жену: «Ты, мол, чего, дура, орешь на меня! Ты не смей орать на меня!»; а она на меня: «А вот я не дура, а вот я стану орать!».

А за окном — и май, и солнце, и новая листва, и небо бело-голубое, и с дьявольской периодичностью стучит под этим небом строительный пневматический молоток по свае. Жена — в розовой комбинации, я — в трусах.

Перезагрузка

Самого себя перегрузить всегда очень полезно. Дурь, скажем, какая-то в голову прет, а перезагрузил — и вот она уже меньше прет. Дурь вроде та же, а вроде теперь и не дурь. То же и по жене. Она меня грузит, а я ее слушаю, а сам думаю: «Вот ты жена! Опять тебя не в ту степь несет!».

А то, с какой стати политики взялись перезагружать друг друга, очень непонятно мне. И то, ради чего они с этим вторгаются в мою насыщенную творческую биографию, я не понимаю. Ну, хорошо. Пусть приходят ко мне. Для них у меня тяжелое мраморное пресс-папье всегда на столе найдется. Я с его помощью любого так перезагружу, что мало не покажется.

Обнадеживающая статистика

Сегодня прочитал в «Известиях», что доля книг в общей потребительской корзине составляет всего 0,5 %. Около трети приходится на продукты питания. На алкогольные напитки — 7,5 %. На табачные изделия — 2,1 %. В структуре потребительской корзины вслед за книгой идут товары для животных — 0,4 %.