Мысли и сердце

Лихорадочно перебираю все в голове. Как в машине, только, наверное, намного хуже. Возбудимость блуждающего нерва уже понижена адреналином. Нужно усилить сердечные сокращения. Для этого есть средства:

— Введите АТФ и ланакордал. Проверьте после этого все показатели.

Девушки задвигались. Все делается быстро, четко. Приятно смотреть на хорошую работу. Тоже хорошую — если бы они сообразили все это раньше! А ты уверен, что сообразил бы? Нет. Не уверен. Но все же моя моделирующая установка лучше. Кушай на здоровье!

Теперь нам остается только одно — ждать. Оксана не отрываясь смотрит на свой экран. Дима или Леня через каждые пять минут измеряют кровяное давление. Подключили систему отсоса к дренажной трубке, по которой вытекает кровь из плевральной полости. До этого кровотечения не было, а теперь всего можно ждать: намяли грудь и сердце. Могут и швы ослабнуть. Особенно на этих заплатах. В ампулу сразу отошло кубиков сто пятьдесят, а потом стало капать частыми каплями — до шестидесяти в минуту. Это очень много.

— Переливайте кровь таким же темпом. Чтобы был баланс.

Вот и еще напасть. Что делать, если не прекратится? Раскрывать грудную клетку и проверять все швы? Это вообще опасно, а после случившегося — даже очень. Сейчас об этом даже говорить нельзя, так и жди, что остановка повторится. Пока нужно пустить весь арсенал кровоостанавливающих средств.

— Ребята, вливайте все, что полагается при кровотечении.

Сижу грустный. Такая тоска!

Никто не уходит, собралось человек десять врачей. А между тем уже больше семи часов вечера. И обедов у нас нет.

— Откройте окно! Душно! И чего вы все сидите? Шли бы домой.

Молчание.

Часто пишут о коммунистическом сознании, что оно уже почти есть. И, признаться, еще чаще посмеиваются: «Какое там!» Вот такой-то украл, тот словчил. И я не думаю, что это быстро. Но вот посмотришь иногда на своих врачей, и так делается тепло в груди. Зарплата небольшая. Приработков нет. У многих семьи. Наверное, хочется и в кино сходить, и с сынишкой поиграть. А он сидит тут до семи, до десяти вечера, до утра, не получая ни денег, ни отгула. На следующий день приходит как обычно, к началу. Никогда не слышал даже слова ропота. Конечно, иногда забываются, проморгают что-нибудь. «Оболтусы, болваны!» Как Степа сегодня. Интересно, ушел он домой? Да, я видел, сидел там. В шахматы часто играл с Сашей. Вот что с ним делать? Мальчик ведь тот умер по его вине несомненно, да и Онипко еще неизвестно как.

Да, о коммунизме. Был я в Америке, в клиниках. Врачи много работают — с утра до вечера. И мне кажется, больных жалеют. Как и у нас. А нет, не так. Не забуду — видел одну сцену. Сверху, вот так же — через фонарь. Кончилась операция с искусственным кровообращением — тяжелая, утомительная. Больной еще в операционной, чуть живой. И тут же, в углу, собрались хирурги, анестезиологи. Что-то говорят вполголоса и пишут на бумажке. Я спросил переводчика (хороший был парень), что они делают. Микрофон для переговоров не был выключен. Он подошел к самому репродуктору, послушал и говорит: «Деньги делят за операцию».

Так стало противно. Не хотелось больше на них смотреть. Сказал переводчику, не утерпел. Удивился: «А что, разве они их не честно заработали?» Что ответишь? Разве бы наши так могли? Нет, не зря прошло больше сорока лет. Правда, эффект мог бы быть и больше. Отходы велики.

Это я думаю так, от грусти.

— Ну как, Оксана?

— Сто двадцать пять в минуту. Сокращения слабеют...

Дима:

— И давление понижается. Было сто десять, а теперь уже девяносто пять.

Ну вот — надвигается. Неотвратимое. Давление будет падать, потом снова остановка сердца.

Не останавливайся! Не останавливайся! Умоляю!

Некого умолять. Надейся только на себя. И на этих ребят, что сидят здесь.

Дима:

— Может быть, прибавить в капельницу норадреналин? Чтобы удержать кровяное давление.

— Добавь, но только чуть-чуть.

Норадреналин суживает сосуды, кровяное давление при этом повысится, но нагрузка на сердце — тоже. Лучше бы усилить сердечные сокращения. Но средства для этого уже введены, они не помогли. Нет, боюсь я норадреналина.

— Не ввели еще? Не надо. Давайте кортизон. Большую дозу. Не пробовали еще?

Оказалось — нет. Как это мы забыли? Толком мы не знаем, как действует этот гормон, но иногда творит чудеса. Видимо, он усиливает функцию всех клеток. Хорошее средство.

Люба, анестезиологическая сестра, набирает раствор шприцем и вливает в капельницу. Он будет медленно капать в вену вместе с кровью.

Кровотечение между тем тоже продолжается. Правда, уже сорок пять капель в минуту, но это, возможно, связано с понижением кровяного давления. Напор меньше.

— Требуйте от станции еще два литра крови. И чтобы свежая была.

Сколько мы уже сегодня крови извели? Литра три. Но это особая операция. Американцы на рядовую готовят пять. Что им экономить! Больной платит, безработный сдает.