Мысли и воспоминания. Том III

Он был поражен уже тем, что его величество принял окончательные решения о так называемом законодательстве об охране труда, не запросив предварительно ни его, ни Государственное министерство. Он тогда же выразил опасение, что подобная политика во время выборов поведет к волнениям в стране, возбудит несбыточные надежды, повлияет на выборы и, ввиду невыполнимости вызванных надежд, в конечном счете подорвет престиж короны. Он надеялся, что единодушный протест Государственного министерства побудит его величество отказаться от провозглашенных намерений, но не встретил такого единодушия в Государственном министерстве, а вынужден был убедиться, что многие считают целесообразным согласиться с проектом его величества.

Уже одно это заставило его усомниться в том, обладает ли он еще как президент Государственного министерства прочным авторитетом, которым он пользовался в свое время в силу доверия, оказанного ему его величеством императором Вильгельмом 1. Ныне император договаривается, помимо него, не только с отдельными господами министрами, но даже с советниками подчиненных ему министерств. Господин министр торговли, без согласования с ним, делал его величеству личные доклады. В интересах укрепления единства коллегии министров он сообщил названному господину министру о неизвестном до сих пор последнему высочайшем приказе от 8 сентября 1852 г., а затем, убедившись на заседании Государственного министерства от 2-го сего месяца, что приказ этот вообще известен не всем господам министрам, он распорядился препроводить каждому копию и в сопроводительном письме подчеркнул, что приказ относился только к тем личным докладам, которые имеют своей целью изменение законодательства и существующих правовых отношений.

В таком толковании, при соблюдении надлежащего такта, приказ содержит не более того, что безусловно необходимо для нормальной деятельности всякого президента Государственного министерства. Ему неизвестно, из какого источника его величество был осведомлен об этом факте; но его величество император повелел ему принять меры к отмене приказа, препятствующего министрам делать личные доклады императору. Он [министр-президент] разъяснил, что таких препятствий для господ министров приказ не создает; из него вытекает — самое большее — необходимость присутствия канцлера при таких докладах. Его величество во всяком случае всегда волен высказаться против министра-президента и в пользу министра соответствующего ведомства. Приказ необходим, и отказаться от него он менее всего может теперь, после того как только что напомнил министрам о его существовании.

Одно это разногласие само по себе не побудило бы его к отставке; в еще меньшей степени могли его побудить к этому разногласия по рабочему вопросу. В этой области он со своей стороны добросовестно способствовал осуществлению инициативы императора; поддержка этого вопроса в дипломатическом порядке и прием международной конференции в его служебном помещении свидетельствуют о его содействии работам последней.

Дальнейшие признаки недостаточного доверия его величества императора к нему проявились в упреке, что он [министр-президент] не должен был принимать депутата Виндгорста без высочайшего разрешения. Он принимает принципиально всех депутатов, и когда Виндгорст обратился к нему с такой просьбой, он согласился принять его; благодаря этому он имел возможность полностью ознакомиться с его намерениями. Он не может подчинить контролю его величества свои личные сношения по службе и вне ее.

В своем решении подать в отставку от всех своих должностей он укрепился после того, как убедился сегодня, что не может более представлять также и внешнюю политику его величества.

Несмотря на свое доверие к Тройственному союзу, он никогда не упускал из виду возможности прекращения его действия. В Италии монархия не отличается особой прочностью; согласию между Италией и Австрией угрожает ирредента; в Австрии, несмотря на испытанную непоколебимость ныне правящего императора, настроение может измениться; в позиции Венгрии никогда нельзя быть уверенным: она может и себя и Австрию впутать в такие распри, от которых мы должны держаться подальше. Поэтому он всегда стремился не уничтожать мост между нами и Россией. Ему удалось в такой степени укрепить миролюбивые намерения русского императора, что вряд ли приходится опасаться войны с Россией, которая даже при победоносном ее исходе ничего не даст. В крайнем случае там оказали бы нам противодействие, если бы при победоносной войне с Францией мы потребовали от последней территориальных уступок. Россия заинтересована в сохранении Франции как великой державы, так же как мы — Австрии.