Мысли о жизни. Воспоминания

«Я вам задам очень простой вопрос, школьный вопрос: что такое прилагательное (дайте его определение) и укажите виды прилагательных». Вопрос был «явно на засыпку». Я не стал на него отвечать, извинился за беспокойство, попрощался и ушел. Прощаясь, «экзаменатор» снова подчеркнул: «Я задал вам вопрос, на который мог бы ответить любой школьник».

Теперь, чтобы читатель понял, насколько «прост» был этот вопрос, я позволю себе процитировать «Словарь лингвистических терминов» О. С. Ахмановой (Изд. 2-е. М., 1969. С. 357–359). Прежде всего определение прилагательного: «Часть речи, характеризующаяся категориальным значением признака, грамматическими категориями степеней сравнения, рода, падежа, числа (выражаемых в форме согласования), синтаксическим употреблением в функции определения (атрибутивная функция) и предикативного члена и развитой системой словообразовательных моделей». А вот виды прилагательных: аппозитивные, атрибутивные, бессуффиксные, вещественные, глагольные (глагольные активные и глагольные пассивные), качественные, конкретные, краткие, местоименные, неопределенные, непричастные, обособленные, ограничивающие, описывающие, относительные, отпричастные, перенесенные (конденсированные), заканчивающие перифрастическое определение, полуместоименные, порядковые, предикативные, примыкающие, притяжательные, причастные, распределяющие с разновидностями, сложнопроизводные, страдательные, субстантивированные…», и т. д., и т. д. Одним словом: бедные школьники…

Через несколько месяцев мой экзаменатор пришел в издательство, и меня пригласил технический редактор для согласования каких-то вопросов по его статье, которую я как раз вел. Я не ответил на поклон моего экзаменатора, и ему пришлось скроить недоумевающе-презрительную улыбку. Сколько видов улыбок можно создать на человеческом лице! Не меньше, чем видов прилагательных…

Я уехал на Сиверскую, не очень расстроенный, но с ощущением бессилия человека перед созданной им системой насилия. Если уж можно было заставить выполнять свою волю крупного ученого!

Через некоторое время я встретился с Виктором Максимовичем Жирмунским. Я запомнил первые слова, с которыми он ко мне обратился: «Я слышал – вы безрезультатно стучались в двери нашего института…» Он не сказал, что я «провалился», «не сдал экзаменов», «не прошел испытаний…». Или как-нибудь иначе. «Безрезультатно стучались в двери!..» Через год или два, пройдя через собственный арест, он предложил мне поступить к нему в отдел Института литературы, но я уже был увлечен древней русской литературой.

Уход из Издательства Академии наук