Читаем Мысли об иконе полностью

Церковь имеет много изображений Святой Троицы очень различных по своей иконографии. Но та икона, которой определяется самый праздник Святой Троицы, неизменно одна - это изображение Святой Троицы в образе трех Ангелов. Прообразом ее было явление Святой Троицы в образе трех путников Аврааму и Сарре у дубравы Мамре.

Образ этот возник в глубокой древности. Так, о нем свидетельствует св. Иоанн Дамаскин как об изображении, задолго до него существовавшем.

Явление Троицы носило таинственный, не вполне изъяснимый характер. Самое явление Посланцев Аврааму иногда представляется в образе чисто человеческом, в образе трех путников, и так изображается в Церкви, особенно в доиконоборческие времена. Такие изображения Троицы мы видим в мозаиках Равенны, в Риме - в храме Святой Марии Маджиоре...

Думается, что именно этот образ (явление трех Ангелов) связан неразрывно с праздником Святой Троицы. Церковь избрала именно эту икону, а не какую-либо иную, не случайно, но потому, что она с наиболее возможной полнотой выражает догматическое исповедание Святой Троицы и, можно сказать, рождена этим исповеданием.

Самая иконография носит двойственный характер. Иногда три Ангела изображаются в совершенно равном достоинстве, а иногда средний ангел больше и величественнее двух других. Явлению трех Ангелов Аврааму придавалось разное толкование. Одни предполагали, что тремя Ангелами было второе Лицо Святой Троицы в сопровождении двух Ангелов, как бы образно знаменующих первую и третью Ипостась. Другие видели в явлении трех Ангелов явление Самой Пресвятой Живоначальной Троицы, полное и совершенное. И это второе понимание все больше и больше с веками укреплялось в Церкви и утверждалось в изображении праздника. Но было и есть стремление примирить эти, как бы непримиримые, основы в изображении Троицы. Наиболее полно и глубоко такое понимание выразилось в иконе, написанной преподобным Андреем Рублевым для Троицкого собора Троице-Сергиевского монастыря. Потому Стоглавый собор утвердил эту икону как образец того, как должно писать икону Святой Троицы.

Ипостаси Святой Троицы на этой иконе следуют в том порядке, в каком они исповедуются в Символе Веры. Первый Ангел является первой ипостасью - Бога Отца, второй, средний, - Сына, и правый - ипостасью Духа Святого. Все три Ангела благословляют чашу, в которой принесен закланный и приготовленный в снедь телец. Заклание тельца знаменует собою крестную смерть Спасителя и часто изображается на иконе Троицы в нижней ее части, а принесение тельца в снедь является прообразом Таинства Евхаристии. Все три Ангела имеют в руках жезлы в ознаменование их божественной власти.

Первый Ангел, изображенный в левой части иконы, облачен в синее нижнее одеяние, образ божественной, небесной его природы, и светлолиловое верхнее одеяние, - свидетельствующее о божественной непостижимости и царственном достоинстве этого Ангела. Сзади него, над главою, возвышается дом, жилище Авраама, и жертвенник перед жилищем. В толковании этой иконы изображению жилища придавалось символическое значение. Дом является как бы образом домостроительства Божественной благодати, и то, что изображение здания помещено над главою первого Ангела, указывает на него как на начальника (в смысле его отеческой природы) этого домостроительства. Та же отеческая начальственность сказывается и во всем его облике. Глава Его почти не наклонена, стан также не склонен, взгляд обращен к двум другим Ангелам. Все, и черты, и выражение лика, и уложение рук, и то, как Он восседает, все говорит о Его отеческом достоинстве. Два других Ангела склонены главами и обращены взором к первому в глубоком внимании, как бы ведя беседу.

Второй Ангел помещен в средней части иконы. Его серединное положение определяется значением второй ипостаси в недрах Святой Троицы и в деле домостроительства, в промыслительной заботе Бога о мире. Над главою Его простирает свои ветви дуб. Облачение второго Ангела соответствует тому, в каком обычно изображается Спаситель. Нижнее имеет темно-багровый цвет, знаменующий собой воплощение, синий хитон, свободными складками облегающий стан Ангела знаменует своим цветом Его Божественное достоинство, небесность Его природы. Ангел склонен и обращен главою и движением стана к первому Ангелу в сокровенной беседе. Осеняющее Его дерево является напоминанием о древе жизни, бывшем посреди рая, и о древе крестном.

Ангел, помещенный с правой стороны иконы, является третьим Лицом Святой Троицы - ипостасью Святого Духа. Его нижнее облачение темного, прозрачно-синего цвета. Верхнее - легчайшего дымчато-зеленого - прозелень выражает наименование Святого Духа животворящим, является образом неиссякаемого, извечного животворения всего сущего: "Святым Духом всякая душа живится и чистотою возвышается, светлеется Троическим единством священнотайне". Это возвышение чистотою и выражает осеняющая третьего Ангела гора.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крестный путь
Крестный путь

Владимир Личутин впервые в современной прозе обращается к теме русского религиозного раскола - этой национальной драме, что постигла Русь в XVII веке и сопровождает русский народ и поныне.Роман этот необычайно актуален: из далекого прошлого наши предки предупреждают нас, взывая к добру, ограждают от возможных бедствий, напоминают о славных страницах истории российской, когда «... в какой-нибудь десяток лет Русь неслыханно обросла землями и вновь стала великою».Роман «Раскол», издаваемый в 3-х книгах: «Венчание на царство», «Крестный путь» и «Вознесение», отличается остросюжетным, напряженным действием, точно передающим дух времени, колорит истории, характеры реальных исторических лиц - протопопа Аввакума, патриарха Никона.Читателя ожидает погружение в живописный мир русского быта и образов XVII века.

Владимир Владимирович Личутин , Дафна дю Морье , Сергей Иванович Кравченко , Хосемария Эскрива

Проза / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза / Религия, религиозная литература / Современная проза
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука