Мысли перед рассветом. Научна ли научная картина мира?

Вечером открыла книгу и закрыла на следующее утро. Читала ее как захватывающий детектив, как откровение. И читала с тех пор много раз, пока однажды не поняла, что хочу эту книгу популяризировать. Но как? Вселенная не замедлила ответить: пиши пьесу или сценарий. Идея сделать «Мысли…» главным действующим лицом пьесы была осуществлена. Мы с моим мужем, писателем и философом, написали пьесу, которую назвали «АНТИДОТ». Изданную книгу я отправила Виктору Николаевичу в Москву, а вскоре мне удалось с ним познакомиться лично. Это было грустно. Почти слепой и немощный, он произвел на меня впечатление духовидца. Пьесе радовался как ребенок, называл ее своей и даже отдал ее в театр для постановки. Когда выходила от него, я дала себе слово переиздать его «Мысли». Он ушел через месяц… Светлая Вам память, Виктор Николаевич. Вашу книгу готовят к изданию в издательстве «Алетейя» СПб и я завидую тем, кто будет ее читать впервые.

Ирина Соловей

11.09.2023 Верона

Виктор Ниолаевич Тростников

Предисловие автора ко второму изданию книги «Мысли перед рассветом»

Когда книга, использующая научные данные, переиздается через двадцать лет, это ставит автора перед необходимостью взглянуть на нее критическим взором и определить, что полностью сохранило в ней свое значение, а что устарело и нуждается в дополнениях или хотя бы в комментариях. Благодаря господину Чиркину, публикующему ныне мое сочинение на родине (первое издание вышло в Париже), я могу теперь это сделать, и очень ему за это признателен, Ведь это так интересно – посмотреть, в какой мере были оправданы те труды и страхи, в которых рождалось целиком захватившее тебя когда-то и бывшее тебе дорогим произведение, Чтобы проиллюстрировать, насколько эмоционально я к нему тогда отнесся, расскажу об одном эпизоде. Когда работа была закончена, на меня нашел испуг, что КГБ произведет в моем доме обыск и конфискует рукопись, поэтому я ночью закопал ее в расположенном недалеко от дома лесочке, хорошенько заметив место. Поскольку я не представлял, где ее можно напечатать, мне оставалось просто надеяться на чудо. И чудо вскоре произошло: слухи о написанной мною книге достигли зарубежья и оттуда поступило предложение ее опубликовать в «тамиздате». После колебаний и сомнений я согласился и, руководствуясь пословицей «снявши голову по волосам не плачут» отказался от псевдонима и поставил на обложку свое настоящее имя. Откапывал я рукопись прямо как в «Золотом жуке» Эдгара По, дрожа от волнения как осиновый лист…

Сегодня все это так далеко, что будто даже и не мое. Сегодня я перечитываю «Мысли перед рассветом», как книгу, написанную другим человеком. В некоторых местах мне хочется воскликнуть: – неужели я был когда-то таким умным? почему же я теперь не такой? – а другие места так и чешутся руки переделать. Но по договоренности с издателем я наступаю тут на горло собственной песне: если вводить в текст научный материал, появившийся за эти два десятилетия, то придется сесть и переписать всю книгу от начала и до конца. Возможно, она станет от этого лучше и полезнее, но это уже не будет документ того неповторимого момента, когда русская интеллигенция начала отходить от материализма и искать опору в идеализме, еще не понимая, какую именно форму должен принять этот идеализм. Я подчеркиваю, что это сверхличностный документ – он является таковым по той причине, что содержание «Мыслей» рождалось в бесконечных разговорах и обсуждениях со многими людьми, и среди них был даже один такой человек, по отношению к которому я был примерно то же, что пишущий Платон по отношению к только говорящему Сократу, – волею судьбы не раскрывший до конца свой талант математик Андрей Иванович Лапин, ныне уже покойный. Только оригинальный вариант книги, не тронутый редактированием, даст ощущение духовных исканий того поколения, а книга давно уже стала библиографической редкостью, так что ее переиздание оправдано.

Итак, избавленный протекшим временем от всякого пристрастия, освобожденный им от угрозы как недооценить по скромности свое произведение, так и по гордыне переоценить его, я сделаю несколько замечаний, которые могут быть полезны современному читателю.