Мысли (СИ)

Она снова слабо улыбнулась и, почти не сознавая, что делает, доверчиво прижалась щекой к тёплой широкой ладони. Его глаза вспыхнули необидной, ласковой иронией, плохо скрывавшей смущение, а Марико зажмурилась от давно забытого ощущения тепла и покоя, чувствуя, как мужские грубоватые пальцы гладят её щеку и убирают волосы со лба... Когда-то давно Джон Дэвис сидел вот так же у её постели, повторяя, что у него самая красивая в мире дочь...

Марико уснула, улыбаясь воспоминаниям, и де Линт поднялся, спохватившись, что позабыл о времени и уже почти опоздал на встречу. «Бедная девочка, – подумал Эрик, вспомнив миссис Дэвис. – Похоже, несладко ей жилось после смерти отца...»

По пути на работу де Линт лениво размышлял, отчего так приятно заботиться о Марико. Быть кому-то нужным и интересным не только как специальный агент ФБР вдруг снова показалось таким заманчивым...

Глава 4

Странно, но в последующие две недели, пока Марико выздоравливала, её не посетило ни одно видение, и в городе не было совершено ни одного похожего убийства. Эрик навещал её каждый день, иногда в обеденный перерыв, иногда вечером, и они подолгу разговаривали.

Марико попыталась рассказать о последней галлюцинации, но пережитый ужас стёр из памяти большую часть видения, и она помнила лишь смутные картинки, которые никак не могла связать воедино. Хорошо, что вместе с видением не стёрлись из памяти черты убийцы. Де Линт привёл в клинику художника, и по описанию Марико он нарисовал весьма похожий портрет. Эрик отправил запрос в Вашингтон, и теперь оставалось ждать ответа, который почему-то задерживался.

Эта передышка принесла Марико немало приятых минут. Эрик де Линт оказался интересным собеседником, любил классическую литературу, и Марико наслаждалась разговорами на любимую тему. Де Линт приносил ей книжки, скрашивавшие остальную часть дня.

Временами она задумывалась о своих чувствах и сознавала, что, кажется, не на шутку влюбляется в агента де Линта. Наверное, это было плохо... Наверное, уже то, что Эрик столько времени проводит с ней здесь, вряд ли понравится его начальству... Но она не решалась заговорить об этом. Отчасти потому, что боялась выдать себя, отчасти – потому, что он всё-таки взрослый мужчина, способный отвечать за свои поступки, и если посылает почти каждое утро букеты, превратив её палату в оранжерею, и часами беседует с ней, то, наверное, понимает и последствия...

Конечно, Марико раздумывала и над тем, отчего Эрик так внимателен. Но ничего определённого заключить не решалась. Слишком они были разные, чтобы позволить себе поверить хотя бы в возможность серьёзного продолжения дружбы. Может быть, де Линту просто жаль девочку, попавшую в страшную историю...

Стук в дверь прервал её размышления.

–Мисс Дэвис, вам снова цветы! – провозгласила медсестра, внося в палату букет гладиолусов необычного оранжевого цвета. – Вот карточка.

Странно. Второй раз за день?! С чего бы? Палата и без того уже, как цветочный магазин... Марико достала из конверта картонный прямоугольник, ожидая прочесть привычные инициалы «Э. де Л.», но вместо них с удивлением, переходящим в ужас, увидела корявые, нацарапанные красным маркером буквы, не сразу сложившиеся в слова: «Я уже близко!»

Марико вздрогнула от звука захлопнувшейся за медсестрой двери, зажмурилась, пытаясь справиться с паникой, отбросила карточку и потянулась к телефону.

–Эрик де Линт. Слушаю!

Голос прозвучал резко и раздражённо, так что Марико чуть было не бросила трубку, но пересилила себя и проговорила:

–Извините, я... не хотела мешать вам...

–Марико? – голос мгновенно изменился, потеплев. – Простите! У нас тут чёрт знает что творится, какая-то идиотская проверка из Вашингтона... Что случилось?

–Мне прислали цветы, – выговорила она. – Там на карточке написано: «Я уже близко»... Тем же почерком, что и тогда, на стекле...

–Давно? – мобильная связь донесла звук хлопнувшей двери и топот бегущих по лестнице ног.

–Только что...

–Я сейчас приеду – выйди из палаты и НЕ ТРОГАЙ НИЧЕГО!

Трубка взорвалась гудками, и Марико, забывшая от удивления об испуге, подумала: «С чего он так переполошился? Не бомбу же мне прислали...»

Спустя буквально несколько минут дверь распахнулась, впуская де Линта, задохнувшегося после экстремального проезда нескольких кварталов от офиса ФБР до больницы и пробежки по этажам. Подойдя к столу, на который Марико бросила цветы с карточкой, Эрик осторожно отогнул шуршащую обёртку, заглянул внутрь букета и с облегчением выдохнул. Убедившись, что с Марико всё в порядке и опасности нет, он позвал сестру и охранника, выругал за то, что не проверяют, от кого что передаётся, потом велел унести рыжий букет и плюхнулся на стул, всё ещё восстанавливая дыхание и досадуя вслух:

–Ещё этот чертов лифт сломался не вовремя...

Эрик посмотрел на Марико и вдруг заметил, что она тихо смеётся, глядя на его распахнутый пиджак и съехавший на бок галстук. Де Линт тоже рассмеялся, пытаясь привести себя в порядок: