Мысли в стихах и прозе

Загадочная песня, да затейливая. То, что кулик летел – это коту было прекрасно понятно (и наверняка кулик был хороший, да жирный), то, что он летел из-за моря было представить уже сложней, но кое-как получалось, а вот про замки было решительно непонятно. Но это было коту все равно, песенка словно заворожила его.

Вскоре девушки ушли, а кот расстроился, ему хотелось еще. Он выбрался из-за изгороди, сел у дороги, и стал петь сам, как запомнил:

Летел кулик из-за моря,

Летел кулик из-за моря…

Раз про замки было непонятно, то кот про них и не пел. Потом он убрал и «из-за моря». «Летел кулик… Летел кулик…» – пел кот. Потом и это показалось ему слишком длинным и он сократил еще. «Кулик, кулик, кулик, кулик, – голосил кот по кругу, и иногда добавлял басом, как иподьякон: – Тепло летечко!». А потом начинал сначала. Песня про кулика ему очень нравилась.

По дороге проезжали дрожки, в которых сидел молодой подпоручик с хорошенькой барышней. Повернувшись к ней, он сказал: «Коты орут. Март-с».

Кот и сорока

Определенный этап в жизни кота занимала вражда с сорокой, которая жила в лесу на березе. Кот считал эту птицу довольно наглой и вороватой, и, надо сказать, имел к тому некоторые основания. Борьбе с ней он посвятил целое лето.

В ту пору кот жил на даче под Гельсингфорсом – базой русского Балтийского флота. Там же неподалеку жила и сорока. В окрестностях были хвойные леса и голубые озера, в которых плавала чудесная рыба с серебряной чешуей, ее можно было даже потрогать лапой и попытаться вытащить из воды. Но главным было не это. Главной ценностью этих мест, как слышал кот, была «стратегическая глубина для Санкт-Петербурга», об этом говорили морские офицеры, часто бывавшие на даче в гостях. Среди прочих, захаживал иногда старый московский профессор, манжеты которого скрепляла пара чудесных аметистовых запонок. Коту очень хотелось поиграть с ними. Завладеть запонками мечтала и сорока, которая, бывало, сидела на подоконнике и, наклонив голову, внимательно смотрела на сверкающие кристаллы, пока профессор пил чай.

Один из дней, как казалось поначалу, складывался на редкость удачно. И погода была замечательной. Кот лежал на теплом песке и перебирал лапами. Он был очень доволен собой. Кот считал, что он – бонвиван. Кто это такой кот не знал, но само звучание этого слова, подсказывало, что оно ему очень подходит. Он блаженно жмурился и подумывал о том чтобы уснуть, но вдруг, неожиданно, увидел сквозь дрему, как что-то блестит чуть поодаль от того места, где он лежал. Кот проворно вскочил на лапы и рысью побежал туда.

На дорожке, чуть притоптанная в пыли, лежала запонка с фиолетовым камнем, вероятно потерянная профессором, бывшим накануне на даче и пившим на крыльце чай из самовара. Кот осторожно обнюхал запонку и толкнул ее лапой. Она перевернулась, сверкая и блестя в лучах солнца. Сомнений не оставалось – эта была та самая запонка. Довольный кот начал забавляться с находкой. Он не знал, что с забора за его спиной за происходящим наблюдала сорока. Когда кот отбежал на несколько шагов и приготовился, чтобы прыгнуть на запонку как на добычу, сорока камнем упала на землю и тут же взмыла ввысь, с зажатым в клюве украшением. Не желая отдавать найденное, кот вцепился сороке в хвост, выдрав несколько перьев, она возмущенно закричала и выронила драгоценность. Кот схватил запонку и бросился удирать, сорока погналась за ним. На бегу кот обронил запонку, ей опять завладела сорока, но, не рассчитав траекторию, птица врезалась в дерево и упала на землю. Кот бросился на нее и отнял сокровище, после чего с трофеем помчался прочь, и вдруг увидел, что навстречу ему по дорожке идет с тросточкой тот самый старый профессор. Кот развернулся, чтобы бежать обратно, но сзади его преследовала сорока. Запонку он держал в зубах. Что было делать? И кот съел её.

Кот и Павлин

Чудесный дом с мезонином находился в Липецком уезде. Кот жил там. Нарядный светло-желтый дом был до того хорош, что всякий случайный прохожий непременно останавливал на нем взгляд. Крыльцо было высокое, наличники – резные, а в палисаднике росла сирень. В торжественные дни, как например, при коронации императора, на доме появлялся трехцветный флаг. В саду произрастала совершенно особенная трава, спать на которой было мягче, чем на перине, а в доме стояла прекрасная печь, возле которой так хорошо было коротать зимы. Эту свою резиденцию кот любил более других, дачи в Финляндии или Польше не могли с ней сравниться. Возможно, разве что Крым мог быть лучше, мечтательно думал иногда кот, но в Таврической губернии он пока не бывал.