Мысли вслух

Об этом мало известно, но на пороге принятия мер по экономической реформе стоял и Ю.В. Андропов. После избрания его генеральным секретарем ЦК КПСС Андропов пригласил к себе секретарей ЦК Н.И. Рыжкова, М.С. Горбачева и В.И. Долгих, поручив им подготовить предложения по реформированию хозяйственного механизма страны. К работе привлекли ученых-экономистов. Комплексные предложения рабочей группы включали в себя рекомендации по максимальному развитию хозяйственной самостоятельности предприятий, меры по развитию кооперативного сектора экономики не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, по перенесению акцента в органах хозяйственного управления с производственной на экономическую деятельность. Итоговый документ Ю.В. Андропов одобрил, находясь уже в больнице, и высказал пожелание встретиться с рабочей группой. Но встреча не состоялась — Ю.В. Андропов скончался. «Я сейчас убежден, — писал С.А. Ситарян, — что если бы уже тогда начали реализовывать наши предложения по реформе экономики, то судьба страны могла бы сложиться по-иному. Но, увы, история не знает сослагательного наклонения».[32]

Естественно, каждая реформа при ее осуществлении выявляла и свои недостатки, так было и до, и во время перестройки. Но поступательного отхода от административно-командной модели путем целенаправленной нейтрализации этих недостатков и издержек не происходило.

Не хотел бы восприниматься как человек, не только не видящий достижения советского периода нашей истории (таких людей мало, в основном акцент делается на ту цену, которую пришлось платить за это нашему народу), но и отрицающий положительные стороны советской экономической модели, в первую очередь планирование, промышленную политику, способность государства контролировать экономические механизмы. Все это (без всяких попыток адаптировать к рыночным условиям) было преступно выброшено за борт неолибералами в первой половине 90-х годов.

Понимаю также пределы возможностей, заложенных в построение той или иной модели экономики СССР. Страна развивалась во враждебном окружении — это факт, и не думаю, что мы стали сами основной причиной такой враждебности, хотя кое-что добавили к ней и сами. В результате значительная часть мощностей производства, научного потенциала, бюджетных инвестиций использовалась для оснащения армии и флота. В итоге страдали в своем развитии те производства и услуги, которые призваны обеспечивать жизнедеятельность людей. Вместе с тем экономика страны была практически изолирована, развивалась на основе автаркии — торговля со странами Запада была минимальной, что резко сокращало получение через конкуренцию результатов технико-технологического прогресса. Лишь после Второй мировой войны экономика СССР полуоткрылась, но за счет внешнеэкономических связей с социалистическими и развивающимися странами.

Сказался и чисто человеческий фактор, особенно после того, как пал «железный занавес», люди стали больше ездить за рубеж, общаться с теми, кто приезжал к нам, возрастало недовольство от вечных дефицитов, в том числе на товары первой необходимости. Расширялась теневая экономика. Блестяще проиллюстрировал «дефицитную» тему выдающийся сатирик Аркадий Райкин, который в одной своей репризе показал «самого уважаемого человека в обществе» — директора магазина, знакомство, а тем более дружба с которым приобретала неимоверно высокую значимость.

Недовольство экономическим положением советских граждан было на руку сепаратистам — многие им верили, что ухудшающаяся ситуация объясняется тем, что Российская Федерация использует в своих интересах природные богатства национальных республик. Особенно эта тема была на слуху на Украине и в Грузии. После получения независимости союзными республиками жизнь показала, как далеки от истины такие оценки, — экономическое положение в России по всем основным показателям оказалось намного лучше, чем в новых суверенных государствах. ВВП в расчете на душу населения в России в 2008 году был в 3 раза выше, чем на Украине, в 6,6 — чем в Молдавии, в 11–16 раз — чем в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане.

В 1990 году у меня взяло интервью грузинское телевидение, и после его показа многие мои тбилисские знакомые выражали искреннее недоумение и даже осуждали меня за слова: «Знаю, что у вас есть превосходные экономисты, пусть они спрогнозируют торговый и платежный баланс “суверенной” Грузии, подытожат ее потребности в основных видах энергоносителей, сырья, металлов, продовольствия, посмотрят, насколько эти потребности покрываются за счет внутренних ресурсов и сколько будет необходимо затратить на их приобретение по мировым ценам. А если к этому добавить средства на содержание вооруженных сил, чиновничьего аппарата, заграничных учреждений, наконец, необходимые затраты на образование, культуру, развитие социальной сферы?»